– Давно тут?
– С утра. Клёва никакого.
– Я спрашиваю, давно ли в Салониках?
– А ты кто, моряк?
– Как догадался?
– А чего тут догадываться? Район портовый. Был бы пришлым, как я, вопросы не задавал бы. Между собой мы, из бывшего нерушимого республик свободных, общаться не очень-то любим. Так что догадаться – труда особого не надо.
Он встал, свернул удочку и протянул руку:
– Нико.
Роста он оказался небольшого. Одет просто: лёгкая голубая рубаха с коротким рукавом, серые штаны, чёрные исхоженные ботинки. Руки жилистые. Лицо с иронично-печальными глазами, крупным носом и толстыми, собранными в брамшкотовый узел губами. Когда он говорил, узел этот давал небольшую прореху, которая меняла свою конфигурацию в зависимости от произносимых слов.
– С «Максима», что ли? – узел губ повернулся немного в бок, и он помахал большим пальцем в сторону стоящего поодаль парохода.
– С него.
– А почему флаг чужой?
– Маршалловы Острова, – пояснил я.
– А причём тут острова?
– Своё всё распродали. Даже флага не осталось. Вот и ходим под чем попало. Не ты один мыкаешься.
– А-а-а! Понятно. Чужому дяде капитал сбиваете. Ну, так за это и боролись. Поздравляю от чистого сердца.
– А что остаётся делать? Тебя ведь тоже не от хорошей жизни занесло сюда.
– Послушай, генацвале, – перешёл на минорный лад Нико, – не хочешь сегодня вечером пивка местного попить? Тогда, может, и жизнь краше покажется. А? Соглашайся. Пиво здесь хорошее, водой не разбавляют. Угощаю. Сегодня халтуру одну заканчиваю. Офис под ключ сдаю. Деньги – наличными. Так что, гуляем?
– На халяву, что ли? Как-то неудобно…
– Неудобно трусы через голову надевать, – поправил меня Нико. – Сегодня – я, завтра – ты. Соглашайся, генацвале. Не сидеть же тебе весь вечер в своём железном ящике, – и он указал в сторону моего «Максима».