Горничная девушка берет под руку Пушкину.
Пушкина. «Приятно дерзкой эпиграммой…» Все забыла… Александрине я не верю.
Даль и горничная девушка уводят Пушкину. Пауза.
Данзас. Что она мне говорит?..
Жуковский. Константин Карлович, как можно обращать внимание!.. Женщина, скорбная главой… Ведь ее заклюют теперь, заклюют…
Данзас. Он не уехал бы от меня! Поверьте, я вызвал бы его. Но не велел!.. И как вызовешь, когда завтра меня запрут.
Жуковский. Что вы говорите? Умножить горе хотите? Все кончено, Константин Карлович…
За закрытыми дверями очень глухо донесся тихий складный хор. Данзас уходит через дверь в столовую и закрывает ее за собою. Из внутренних комнат выходит Гончарова, подходит к окну.
Гончарова. А он этого не видит.
Жуковский. Нет, он видит, Александра Николаевна.
Гончарова. Василий Андреевич, я не пойду к ней больше. Оденусь сейчас и выйду на улицу. Мне тяжело… я не могу здесь больше оставаться.
Жуковский. Не поддавайтесь этому голосу, это темный голос, Александра Николаевна. Разве можно ее бросить? Ее надобно жалеть, ее люди загрызут теперь.
Гончарова. Да что вы меня мучаете?
Жуковский. Я вам велю, идите, идите туда.
Гончарова уходит.
Что ты наделал?.. (Прислушивается к хору.) Да, земля и пепел… (Садится, вынимает записную книжечку, берет перо с фортепиано, записывает что-то.) …Не сиял острый ум… (Сочиняет, бормочет.) …В этот миг предстояло как будто виденье… и спросить мне хотелось, что видишь?..
Дубельт входит.
Дубельт. Здравствуйте, Василий Андреевич.
Жуковский. Здравствуйте, генерал.
Дубельт. Вы собираетесь запечатать кабинет?