Засада на призрака

Последний довод оказался действенным.

— Спросите адрес у ее тренера. Сегодня среда — тренировка в пятнадцать часов. Вчера была в шестнадцать.

Главая десятая

Бармалеев быстро покинул подъезд, удачно избежав беседы со словоохотливой консьержкой, занятой разговором с другим мужчиной, и очень удивился, обнаружив свою машину открытой. Обычно он никогда не забывал закрывать ее. Осмотрев все в салоне и убедившись, что в «шестерке» ничего не тронуто, Бармалеев выехал со двора, предварительно проверив тормоза, которые чаще всего выводят из строя. Тормозная система оказалась в порядке. Но на выезде из города, как хорошо помнил Бармалеев, рядом с заправочной станцией стояла старая автомобильная эстакада, куда он заехал, чтобы проверить шланги с тормозной жидкостью. «Хомутики» на шлангах были затянуты. Возможно, конечно, что это он забыл закрыть машину и включить сигнализацию, но все же Вилен Александрович не сбрасывал со счета и тот вариант, при котором его машину кто-то открывал, — приобрести на радиорынке код-грабер^[16] можно без проблем, но его выход из подъезда спугнул возможного угонщика или угонщиков.

И потому до самого военного городка он ехал с предельной осторожностью, часто тормозил, проверяя тормозную систему, и не превышал скорость. А уже в военном городке в первую очередь зашел в шифровальный отдел, где попросил дежурного по шифрузлу капитана Александра Ивановича Толстого проверить его машину на наличие подслушивающих устройств. Капитан пришел в гараж со специальным сканером, быстро осмотрел салон автомобиля, потом багажник и двигатель и протянул Бармалееву два жучка.

— В салоне снял, — объяснил он с легким грузинским акцентом. — Между передними сиденьями и на заднем. Больше ничего не нашел. Думаю, больше ничего нет. Мой прибор самый верный. Сам сделал из разного барахла, что удалось найти на радиорынке.

После этого подполковник направился в спортивный зал.

Полковник Маровецкий был в спортивном костюме, подчеркивающем его солидный животик, и в перчатках для ММА, со свободными для захвата и броска пальцами. Он устало и несколько угрюмо косился на манекен для отработки ударов. А рядом находился жилистый и высокий старший лейтенант Соловейчиков, который его тренировал.

— Еще двадцать раз осталось, — услышал Бармалеев, подойдя ближе, слова старлея. — Вперед, товарищ полковник… Поехали.

Маровецкий, отдохнув, снова начал наносить удары по манекену, а Соловейчиков считал их вслух.

— Сколько? — спросил, подойдя еще на несколько шагов, Бармалеев.

— Как и положено — восемьсот восемьдесят восемь ударов.

— Ну, это ты загнул! Это же норма ударов для тренировки солдат. А товарищу полковнику завтра в бой не идти. Ты возраст тоже учитывай. Смотри, не переусердствуй! А то завтра скажет, что руки отваливаются, и не захочет больше тренироваться, — нарочито пожалел комбат полковника.

— Я — упертый, я — захочу, — мрачно сообщил полковник. — Раз солдаты могут, я смогу тем более. У меня характер твердый.

— Упертость — это хорошо, — сказал комбат, продолжая тему, — но прожитые годы все равно не обманешь…

Он прошел с полковником в раздевалку, дождался, когда Маровецкий примет душ и выйдет, коротко доложил о результатах своей поездки, причем доложил только то, что хотел доложить, после чего спросил:

— Старлей Соловейчиков вам еще нужен?

— Нет. На сегодня мы закончили. А куда ты его хотел отправить?

— В батальон. Его взвод скучает без занятий. Пусть, как все офицеры, даст взводу задание и домой отправляется.

— Ты бы тоже домой поспешил. Я жену твою давно отправил. Должна уже праздничный стол накрыть.