— Разберемся… — пообещал незнакомец.
— Но, пока вы разберетесь, нашу девочку закроют в камеру с настоящими уголовницами. А она человек тонкий, впечатлительный. Хорошему там не научится.
— Так же, как вы, решит и подполковник Щелоков из Следственного управления ФСБ, — неожиданно для себя самого вмешался в разговор Бармалеев.
— Вы знакомы с этим «карликом»? — с некоторым даже презрением и брезгливостью сказал человек в черном кожаном плаще.
— А почему «карлик»? — возмутился Бармалеев. — Просто мужчина небольшого роста. Вы, кстати, ненамного выше Щелокова. Сантиметров на десять максимум, если не меньше. Вас же так не зовут.
— Разрешите представиться, — сказал незнакомец. — Старший следователь Следственного комитета майор юстиции Лев Николаевич, только не Толстой, а Протасов, — и он протянул руку для рукопожатия.
— Подполковник Бармалеев, командир батальона спецназа военной разведки, — встречно представился комбат.
— С такой фамилией только в Сирии и воевать, — заметил Протасов.
— Спасибо. Только несколько часов, как оттуда вернулся. На пополнение батальона прибыл. Через месяц назад. К генералу Сумарокову, надеюсь, он еще там будет. — Бармалеев приложил руку к груди и чуть поклонился Лидии Андреевне, выражая таким образом почтение к жене генерала, которого он очень уважал.
— Ну что же, Лидия Андреевна, я, кажется, задал вам тот единственный вопрос, который желал задать, и получил на него единственный ответ, который и ожидал услышать. Наш разговор я на всякий случай записал, хотя я и не думаю, что вы от своих слов откажетесь. На этом я прощаюсь и передаю вас в руки подполковника Бармалеева, который наверняка привез вам многочисленные приветы от мужа и, возможно, подарки.
Майор, как минуту назад Бармалеев, приложил к груди руку и склонил голову. Женщина ответила слегка жеманным полупоклоном, оценив скорый уход майора, и распахнула дверь шире, приглашая подполковника войти.
Бармалеев, увидев идеальную чистоту и порядок в квартире, сразу сел на стоящий сбоку от вешалки пуфик и начал снимать форменные берцы.
— Сразу чувствуется армеец, — одобрительно сказала Лидия Андреевна. — Еще почему не люблю пускать к себе всяких ментов и следователей — они не имеют привычки разуваться, несмотря на погоду на улице. Всегда, словно специально, всю грязь на улице собирают и в квартиру приносят.
Бармалеев меж тем подумал, что теперь и дома будет всегда разуваться. Тамара и так старается в доме чистоту поддерживать, а он топчет. Мало того, он и сыновей приучил к такому же поведению. Как в казарме привык поступать, где никто не разувается.
— Ну что, Лидия Андреевна, подарка я вам из Сирии не привез, должно быть, генерал постеснялся загружать меня дополнительным поручением, но вот огромный привет я от него вам передаю. Однако главное беспокойство у него вызывает дочь. Как она? Где она? Генерал просил меня помочь по мере моих скромных сил.
— Сергей Владимирович сам сделал мне намек на то, что мои телефоны прослушиваются. И почти открытым текстом предупредил, что о дочери говорить не стоит. Он, конечно, сказал, что если Дарья и натворила дел, то пусть сама и расхлебывает без надежды на помощь отца. Но я-то поняла его правильно. Он просто так маскируется. А как вы сами считаете, Сереже, то есть Сергею Владимировичу, сейчас ничто там, на месте, не угрожает?
— Генералу… — Бармалеев даже улыбнулся. — Ну, во-первых, группа покушавшихся состояла всего из четырех человек, трое сирийцев, один русский. Трое из них убиты — это сирийцы. Четвертый, российский офицер, арестован и находился на момент моего убытия под стражей. — Чтобы не волновать пожилую женщину, подполковник не стал ей рассказывать про недавний звонок генерала. — По моему мнению, в России Сергею Владимировичу сейчас находиться опаснее, нежели в Сирии. По крайней мере до того, как мы узнаем, с кем этот офицер связан в России, и накроем всю сеть. Во-вторых, генерала отлично охраняют. Причем охраняют профессиональные диверсанты, лучше других понимающие, как можно подобраться к объекту. Так что за жизнь генерала можно не опасаться. Совсем другое дело — жизнь Дарьи. Ее никто не охраняет. А на убитую можно будет многое списать. За нее никто не сможет ответить на самые насущные вопросы. Итак, насчет алиби… Я слушаю вас и готов вам поверить, в отличие от официального следствия.
— Буквально почти в то же самое время, когда пошел на посадку самолет из Сыктывкара, по крайней мере, когда он подлетал к Москве, мне позвонил Сергей Владимирович с сообщением о покушении на него. Даша в это время была у себя в комнате, одевалась на тренировку — у нее важные соревнования на носу, отборочные, и потому она усиленно тренируется. Она вышла из своей комнаты, услышав мои «охи» и «ахи». Я сообщила ей о случившемся и передала телефон, чтобы отец все сам рассказал о Коле… Простите, о капитане Николаеве… Это мы с дочерью дома привыкли его Колей называть. После этого Дашенька взяла винтовку — она в чехле под вешалкой стояла — и уехала на тренировку. Я так растерялась после звонка мужа, что даже не удосужилась ее спросить, когда вернется, хотя обычно спрашиваю. Но к моменту убийства прокурорши в аэропорт она в любом случае не успевала. В Москве такие пробки на дорогах, что из города выехать сложно. А ведь ей следовало еще до аэропорта добраться, а оттуда до спорткомплекса. Нет, не она прокуроршу застрелила…
— В этом я и не сомневаюсь, — поддержал пожилую женщину Бармалеев. — Нам только необходимо найти настоящего убийцу — такой пустяк! — чтобы все обвинения с Дарьи Сергеевны снять. Но и она сама должна нам помочь. Вы не подскажете, где ее найти?
Лидия Андреевна надолго замолчала, и подполковник понял, что местонахождение дочери ей известно. Просто она еще сомневалась, стоит ли ей это сообщать.
ebooksa