С ключом на шее

— Ну, идите, — сказала она и подтолкнула дочь. «Фуххх», — едва слышно выдала Соня и сунула телефон в карман. Два сапога пара.

— Идите уже, — повторила Ольга и, отвернувшись, зашагала прочь, злясь на сковывающую шаг юбку. Она шла быстро, но недостаточно быстро, чтобы не услышать:

— А за твоей мамой все время собаки бегают?

Ветер съел ответ Полинки, но не тихий девчачий смешок.

5

Яна подняла чашку на уровень глаз, покачала, любуясь тенью нарисованного на внутренней поверхности цветка, осторожно глотнула чаю. Прошлась по комнате, стараясь не задевать Филькины узелковые письмена, — но все-таки не увернулась, передернулась от отвращения, когда нитки сухо прошуршали по шее, оставив на коже колючий налет пыли и мелких волокон. Яна смахнула их рукой, обтерла ладонь об штанину. Невольно посмотрела на плотно закрытую дверь. Чуть расслабилась, убедившись, что засов не задвинут. Крашеная фанера вокруг шпингалета была смята и выщерблена: похоже, его прибивали молотком, зажмурившись и страшно торопясь.

Филька перехватил ее беспокойный взгляд:

— Не бойся, мама не зайдет, — он мгновение помялся, потом выпалил со смешком: — Она боится ко мне заходить.

— Конечно. Мама, — Яна смущенно кивнула.

Мышцы все еще мелко дрожали от напряжения. Дежа вю. Она снова волокла оседающего Фильку, обливаясь потом, колени подгибались под его весом, и Филька был снова — как мешок, неподвижный, неживой, почти парализованный. К счастью, на лестнице он зашевелился, начал перебирать ногами, а на площадке между этажами и вовсе отстранился, оглушительно высморкался и, пробормотав: «Извини», вытащил из-за пазухи ключ на ботиночном шнурке. Долго тыкал им замочную скважину — руки тряслись, он не мог попасть, и в конце концов Яна сама открыла дверь. Филькина мама уже стояла в коридоре, сложив руки на груди, с мобильником, зажатым в кулаке, — похоже, она уже давно слушала скрежет и шорохи, понимая, что происходит, но не пытаясь помочь.

Филька ввалился в коридор и виновато опустил голову, безвольно свесив руки, жалкий, как запертая в клетке горилла. Выглянув из-за его спины, Янка увидела, как Искра Федоровна набирает номер.

— Добрый день, Сергей Отарович, — заговорила она.

— Не надо… — простонал Филька.

— Да, он нашелся, — и после паузы: — Спасибо, ждем.

Она нажала на отбой и вперилась взглядом за Филькино плечо.

— Тебе мало? — горько спросила она. — Решила еще и так? Он до сих пор не понимает, что ты с ним сделала, он…

Филька судорожно вздохнул, и Янка вдруг почувствовала неимоверную, отупляющую усталость. Стиснув челюсти, она пролезла вперед.

— Давайте вы потом на меня поорете, — сказала она. — Дайте ему хотя бы присесть.

— Ты принимал сегодня лекарства? — спросила Искра Федоровна.

— Да, — еле слышно пробормотал Филька, протиснулся мимо Янки и, не снимая разбитых кроссовок, двинулся к своей комнате.