Конечно, Казаков ничего не сказал Сальникову. Он просто стал его подозревать и решил присмотреться к нему внимательнее. А вдруг начальник затеял какую-то свою игру, цели и правила которой Казакову пока что непонятны? Все может быть.
Казаков встретился с Сальниковым, он и не мог с ним не встретиться. Именно Казакову предстояло вести расследование и выяснить, кто же именно и за что убил пятерых заключенных.
— Такие вот дела, — сказал Сальников, когда они встретились. — Кто бы мог подумать… Пять убийств! Нам нужно найти убийц как можно скорее, сами понимаете. Мне уже с утра звонили и спрашивали, нужна ли помощь в расследовании. Я ответил, что пока не нужна — справимся сами. Ну так мы справимся своими силами?
— Я, конечно, постараюсь, — не совсем уверенно ответил Казаков. — Все-таки пять случаев… Значит, должны остаться и следы. Это одного человека можно убить и замести следы, но не пятерых. Буду искать.
— Ищите, — сказал Сальников. — И держите меня в курсе дела.
— Обязательно, — кивнул оперуполномоченный.
Когда Казаков вышел, начальник лагеря велел тотчас же привести к себе Осипова.
— Черт бы вас побрал! — набросился он на заключенного. — Разве я велел их убивать? Я сказал — держаться от них в стороне и не болтать при них ничего лишнего! Вы понимаете, что натворили? Вы поставили под угрозу срыва всю операцию! Сейчас понаедут комиссии, проверяющие… И не исключено, что меня уберут с должности. И что тогда? И вдобавок, что я должен буду делать лично с тобой? Может, и тебя отправить вслед за стукачами? Так-то мне будет спокойнее…
— Да кто ж мог знать, что так получится? — оправдывался Осипов. — Это же лагерь — стукачей здесь не любят. Поднялся шум, стали выяснять отношения. Как говорится, слово за слово… На шум прибежали блатные, а уж они-то, сами знаете, ох как не любят доносчиков! Ну и…
— Блатные, говоришь? — переспросил Сальников.
— Ну, а кто же еще? — пожал плечами Осипов. — Не бытовики же! И не политические. У кого еще есть в лагере ножи? Только у блатных!
— Блатные — это хорошо… — в задумчивости проворил начальник лагеря.
У него тотчас же родилась идея, и это, по его мнению, была замечательная идея. Да-да, все нужно свалить на блатных! Они на самом деле или не они убили пятерых осведомителей — неважно. А просто убийства нужно свалить на них, и все тут! И тогда проверяющие и начальство успокоятся. Блатной убивает какого-то другого заключенного — это обычное дело в лагерях. Так бывало всегда, так будет и впредь, а потому какие тут особые поводы для беспокойства? Тем более что убили заключенных, которых много. Пятью человеками больше, пятью меньше — какая разница?
Конечно, расследовать все пять убийств придется все равно, вот пускай оперуполномоченный Казаков их и расследует! Блатные вряд ли сознаются в преступлениях, они будут стоять намертво. Вот пускай Казаков и бьется с ними, как лбом о стену. А Сальников тем временем будет делать свое дело. Теперь-то делать дело будет даже проще. Осведомителей больше нет, а значит — никто не подслушает, о чем там шушукаются между собой политические. А может, не только политические, но и бытовики, и блатные. Некому подслушивать! Так что нет худа без добра.
— Ладно, — сказал Сальников. — Ступай и продолжай делать свое дело.
Тем временем оперуполномоченный Казаков приступил к обстоятельному расследованию. Он также с самого начала считал, что без блатных тут не обошлось. Все пятеро осведомителей были зарезаны — кто ножом, кто остро заточенным куском арматуры. У кого в лагере может быть холодное оружие? Только у уголовников.
Да, но как изобличить убийц? Искать свидетелей среди заключенных? Может, они и есть, но что с того? Никто ведь ничего не скажет, потому что если ты сегодня дашь показания оперуполномоченному, то до завтра наверняка не доживешь. Это лагерный закон. Так что какие уж тут свидетели?
Встретиться с оставшимися в живых осведомителями? Да, у Казакова оставались еще три осведомителя. Он не внес их в тот самый, погибельный список, как чувствовал, что может что-то случиться. И вот они остались живы. Правда, все трое из бытовиков, так что ничего особо ценного от них не узнаешь, но все же…
Не откладывая, Казаков встретился с одним из них. Разговор происходил в лагерном лазарете: осведомитель был там санитаром. Раньше, на воле, он был фельдшером. Здесь же, в лагере, стараниями Казакова он был пристроен в лазарет санитаром. Именно в его присутствии и осматривались тела пятерых убитых. Уединились, разговорились.
— И что слышно про убитых? — спросил Казаков. — Кто что говорит?