— Может, Мкртчяну позвонить? Он быстрее номера пробьет и с гаишниками насчет перехвата договорится, — предложил Лепилин.
— Нет, Леха, нельзя к Мкртчяну обращаться, — отрезал Дубко.
— Да почему? Он ведь сам говорил: с любыми просьбами и проблемами идите ко мне, — возразил Лепилин.
— Понимаешь, Леха, тут такое дело, — протянул Дубко. — Похоже, это Мкртчян и устроил.
— Да брось! С чего бы?
Дубко в двух словах рассказал о подозрениях Богданова и о его попытке вывести Мкртчяна на чистую воду.
— Только вчера Богданов высказал свои опасения Старцеву, а сегодня его уже похитили. Где мы остановились, никто, кроме Мкртчяна не знал, за нашими ребятами слежки никто не вел, да и Богданов не успел еще нигде засветиться. Кто еще мог знать, где мы остановились, да еще имя с фамилией узнать?
— Плохо дело. — Лепилин покачал головой. — Не думаю, что номерные знаки нам как-то помогут.
— А ты не думай. Собирайся, пойдем, осмотрим место.
Лепилин оделся, и через несколько минут они вышагивали по обочине дороги.
— Вот здесь он стоял. — Лепилин остановился напротив частного дома. — Палисадник заросший, похоже, здесь никто не живет.
— Поэтому они здесь машину и оставили. — Дубко внимательно осматривал дорогу. — Протектор видишь? Колеса съехали с асфальта, зацепив гравий. А это что?
Он наклонился, рассматривая бурые пятна в пыли. Пощупал пальцами, растер о ладонь.
— Черт, это кровь. — Дубко выругался. — Это не может быть совпадением, Леха. Богданова похитили. Оглушили ударом сзади, череп раскроили и в машину запихнули, когда он отключился.
— Проклятье! Надо ребят вызывать.
— Нет, операция должна идти своим ходом. — Дубко задумался. — Придется нам самим справляться с возникшей ситуацией.
— Не представляю, что мы можем предпринять. Они могли увезти командира в любом направлении. Быть может, он уже даже не в Ереване.
— Для начала нужно понять, с какой целью его похитили, — заявил Дубко. — Пойдем обратно в дом, пешком нам все равно их не найти.
До дома шли в полном молчании. Подполковник Дубко, хоть и говорил уверенно, но на самом деле никакой уверенности не ощущал. Он, так же как и Лепилин, находился в полной растерянности. Куда идти, у кого просить помощи? В Армении они на нелегальном положении, в правоохранительные органы не заявишь да и в госбезопасность не обратишься. Тогда куда? Дубко злился на себя за то, что не вышел во двор вместе с командиром. «Проклятые записи могли бы подождать, никуда бы не делись. Зачем я отпустил его одного?» — ругал себя подполковник, понимая, что покаянием ничего не изменить. Войдя в дом, они услышали телефонный звонок. Дубко от порога бросился к телефонному аппарату, сорвал трубку.
— Слушаю. — Усилием воли он заставил свой голос звучать спокойно.