– Куда это еще? – недовольно заметила худощавая москвичка, но ее дочь затравленно посмотрела по сторонам и послушно двинулась за Вероникой к выходу, стуча по полу грубыми ботинками на вновь вошедшей в моду «манной каше».
Их не было минут десять. Вероника вернулась одна и, подойдя к всхлипывающей Катерине, протянула ей перстень. Под светом елочных гирлянд он вспыхнул, рассыпая миллион огней, когда Катерина схватила его и натянула на палец.
– Где ты его взяла? – требовательно сказала она.
– Где взяла, там уже нет, – спокойно ответила Вероника. – Вы бы пошли к дочери, – обратилась она к застывшим и все еще ничего не понимающим москвичам. – Она немного расстроена, и я пообещала ей, что вы сейчас придете. Она не хотела красть кольцо. Оно просто очень красиво блестело, так же, как лед в леднике.
Худощавая дама коротко хрюкнула, кинулась к вешалке у входа, сорвала с крючка свою куртку и вылетела за дверь. Ее муж, неловко пробормотав «простите», поспешил вслед за ней. Все остальные молча переводили взгляд с закрывшейся двери на стоящую с победным видом Веронику.
– Ну вот, видишь, малыш, а ты боялся, – сказала она Платону. – Сейчас дядя попросит у тебя прощения и после этого тоже уйдет, чтобы не портить нам праздник, – она показала в сторону Стародуба.
– Даже и не подумаю, – агрессивно ответил он и потрогал отчаянно болевший нос. – Мой телефон вы ведь пока не нашли, дорогая мисс Марпл.
– Даже и искать не собираюсь, – честно призналась Вероника.
– Это не просто дорогой телефон, это рабочий инструмент, – возбужденно заговорил журналист. – У меня там уникальный снимок имеется. Губернатор, встречающий Новый год с олимпийской чемпионкой по фигурному катанию. Мне за эту фотографию знаете сколько отвалили бы?
– Ну и подонок же вы, – сквозь зубы сказала Вероника.
– Вызывайте полицию, – заявил журналист и уселся посредине зала. – Я вам не дам встретить Новый год спокойно, как будто ничего не случилось.
– Не надо полиции, – Павел вдруг широко улыбнулся. – Сейчас вернем мы тебе твой телефон, папарацци хренов.
Достав свой, он набрал какой-то номер, дождался, пока ему ответят, и быстро сказал в трубку:
– Леха, привет, это я. Ты ведь все данные с той мобилы уже постирал? Сама ведь мобила тебе не нужна? Ага. Ты ее на крылечко положи, я клиента минут через десять с лестницы спущу, так что он как раз айфон свой и подберет. Лады.
Вероника в изумлении смотрела на него.
– Друг мой армейский, – объяснил Павел. – Леха. Мы с ним вместе в войсках дяди Васи служили. Встретил я его вчера, пока территорию осматривал да вашего приезда ждал. Охранником он у губернатора нынче работает. Когда этот прыщ, – он кивнул в сторону вжавшегося в стул Генриха, – сказал, что фотографию сделал, я и смекнул, что Леха его творчество засек. Я так понимаю, губернатору лишние скандалы ни к чему, вот Леха аппаратик-то и экспроприировал. Ну что, моральный урод, ты сам с крыльца ссыпешься или тебе пинка дать для ускорения?
– Я могу уже идти за телефоном? – скрипя зубами, спросил журналист.
– Иди. Только не возвращайся. И Лехе на глаза не попадайся. А то у него удар всегда сильнее был, чем у меня.
И была волшебная новогодняя ночь. И выступал президент, и били куранты в телевизоре, и хлопало пробкой в потолок холодное, будто из ледника, шампанское. И приходил Дед Мороз, самый настоящий, с самокатом для Саньки, новым планшетом для Ваньки, коробочками, свертками и пакетиками, предназначенными другим гостям. И был фейерверк, осветивший засыпанную снегом вотчину, в которой все было как в самой настоящей сказке.
– Платон, мы не заказали для тебя подарка Деду Морозу, – сказала Вероника, держа за руку завороженно смотрящего в расцвеченное всполохами небо мальчика. – Не успели. Но в следующем году подарок обязательно будет. Мы с Павлом решили, что ты будешь жить с нами. Ты согласен?
ebooksa