Ложь, которую мы произносим

В зале суда воцаряется потрясенное молчание. Фредди плачет. По лицам одного или двух присяжных вижу, что не все ему верят. Лишь я точно знаю, что это не притворство. Мой мальчик сожалеет, действительно сожалеет. Но он рассказал не все. Я вижу, он что-то скрывает.

– Кастет поехал дальше, – всхлипывает он. – Когда мы остановились на каком-то светофоре, я выскочил и побежал домой. Не знал, куда еще пойти. Не собирался рассказывать родителям. Как бы я смог? Но когда увидел мамино лицо, ничего не мог с собой поделать. Она одна из немногих, кто понимает меня. Поэтому я рассказал, что убил кое-кого. Потом пожалел о своих словах. Вдруг бы ее позже стали допрашивать. Я не сказал ей, что дернул руль, поскольку не хотел, чтобы она начала меня защищать. Я чувствовал себя виноватым, хотя за рулем был Кастет. Кроме того, не был уверен, что мне поверит кто-нибудь, и меньше всех мой отец. Он подслушал мой разговор с мамой и сказал, что собирается позвонить в полицию. А потом…

Мой мальчик смотрит на меня так, словно боится, что наговорил лишнего. Он не хочет доставлять мне неприятности. Но должен. Когда я увидела его в камере Хитроу, то велела любой ценой говорить правду.

– Потом мама сказала, что нам нужно бежать. Она без конца расспрашивала меня о человеке, которого я убил. Но я отвечал лишь, что дело не только в этом. Не мог вдаваться в подробности, потому что мне нужно было держать ее подальше от всего произошедшего.

Мы поехали в Корнуолл. Один фермер дал мне работу. Мне там нравилось, но я не мог остаться. Не мог выбросить этого мертвеца из головы. И все ждал, что приедет полиция. Мама тоже ждала. Я видел напряжение на ее лице. И знал, что ей несдобровать из-за того, что она меня прятала. Так что я ушел. И не сказал ей куда.

– А куда вы пошли? – спрашивает барристер.

Его голос возвращает меня в настоящее. До тех пор я была там. С Фредди. От той ужасной дождливой ночи и до утра, когда обнаружила его исчезновение.

Это если мой сын говорит правду. Не обманывает ли материнская интуиция? Или я снова его недооцениваю?

– Я сел на паром из Плимута в Сантандер. Затем направился в Барселону, а оттуда вниз по побережью в сторону Картахены. Зарабатывал немного, давая уроки английского. Переезжал из хостела в хостел, постоянно боялся, что меня кто-нибудь найдет. У меня был мобильный телефон, по которому я время от времени звонил маме и каждый раз менял сим-карту. Я следил за социальными сетями и новостными сайтами. Именно так и узнал, что Кастет попал в тюрьму за другое преступление, но снова предстал перед судом за то, которое мы совершили вдвоем. Он обязательно упомянул бы меня – хотя знал меня только как Зигги, – и это могло привести к тому, что маму арестуют. Поэтому я позвонил, чтобы предупредить ее. И попросил пойти в суд и послушать, чтобы мы могли решить, что делать.

Мой сын хотел защитить меня. Но из-за его слов я выглядела так, словно могла опять нарушить закон и сбежать. Возможно, он догадался об этом, поскольку бросает на меня еще один извиняющийся взгляд.

– Итак, давайте проясним это, – говорит барристер. – Вы не были за рулем машины, как утверждает мистер Харрис?

– Нет, – твердо отвечает Фредди. – Не был.

– Но вы чувствовали себя виноватым, потому что именно ваше вмешательство привело к столкновению автомобиля с жертвой.

Он опускает голову.

– Да.

– И именно поэтому, господа присяжные, – произносит барристер, – этот молодой человек не убийца. Да, он был глуп. Да, он нарушил закон, сознательно проехав на угнанном транспортном средстве и украв бутылку водки. Но он не имеет отношения к смерти Хассама Мохейма. Это непростительное преступление лежит на плечах Пола Харриса, человека, который уже отбывает тюремный срок за аналогичное деяние.

Об этом не всегда разрешается упоминать в суде, но наш защитник уже объяснил, что существуют определенные «смягчающие обстоятельства». По-видимому, это одно из них.

Наступает перерыв. Я вдруг осознаю, что по одну сторону от меня находится Том, а по другую – Стив.

– Не подышать ли нам свежим воздухом? – предлагает Стив.

Я позволяю провести меня через переполненный зал наружу. Ко мне подходит Флик. Мэтти с ней нет. Я чувствую укол разочарования. Кто знает, сколько у меня будет шансов увидеть свою внучку, прежде чем меня заберут? Но, конечно, она не должна быть здесь. Суд – не место для ребенка.