— Судя по всему, чем я сейчас располагаю, — убийство, — ответил Щелкунов и тотчас пояснил: — Об этом свидетельствует экспертно-медицинское заключение, данное по трупу Печорского.
— Тогда передай это дело товарищу из прокуратуры, — тоном, исключающим возражения, произнес начальник уголовного розыска города, глядя куда-то мимо Щелкунова.
— Это с какой такой стати? Я уже занялся этим делом. Работу большую провел, свидетелей опросил, — нахмурившись, все же предпринял попытку возразить Виталий Викторович, на что тотчас получил исчерпывающий и твердый ответ «товарища из прокуратуры»:
— А с такой, товарищ майор, что прокуратура имеет полное право истребовать в собственное производство гражданское или уголовное дело на любой его стадии, будь оно только возбуждено или уже готово для передачи в судебный орган. Вам все понятно? Или мне продолжать разъяснять вам азы юридической практики? — посмотрел на Щелкунова как на пустое место старший следователь прокуратуры Республики.
На последний вопрос майор Щелкунов отвечать не счел нужным. Он сложил бумаги в папку и пододвинул ее по столу к «товарищу из прокуратуры». Тот взял папку, надменно и насмешливо посмотрел на Виталия Викторовича и вместе с Фризиным вышел из кабинета.
Через пару минут вернулся Абрам Борисович.
— Вот скажи мне, Виталий, ты чего ерепенишься? — зашипел на него начальник. — Знаю я этого Гринделя. Злопамятный и мстительный человечишка. Лучше с ним не связываться. Так что сопи в две дырки и занимайся другими уголовными делами… А у нас их немало!
Глава 5. Ужасное преступление в Ягодной слободе
Про «другие уголовные дела» было сказано не для красного словца. В первую очередь майор Фризин имел в виду дело об убийстве четверых детей Федора Богданова, жителя Ягодной слободы, также трижды раненного ножом при нападении на него и его дом банды, состоящей из двух человек. По крайней мере, сам Богданов видел только двоих. Жестокость преступления поражала. Даже «банда разведчика», не гнушающаяся убийствами детей, не была столь кровожадной. Поэтому из-за особой опасности вновь образовавшейся банды дело об убийстве детей было изъято из городского отдела милиции, на территории которого находилась Ягодная слобода, и передано в отдел по борьбе с бандитизмом и дезертирством городского управления милиции. То есть в производство к майору Виталию Щелкунову.
Суть произошедшего была следующей.
Двадцать второго декабря тысяча девятьсот сорок седьмого года в половине второго ночи или несколькими минутами позже житель Ягодной слободы пенсионер Егор Никитич Феклушин услышал крики о помощи, доносящиеся с территории соседнего дома. Егор Никитич вышел из дома и увидел возле соседской воротной калитки лежащего на снегу человека, прилагавшего немалые усилия, чтобы выбраться на дорогу и позвать на помощь. Ночь была звездной, и отчетливо было видно, что человек серьезно ранен, поскольку на снегу были заметны пятна крови.
Егор Феклушин подошел поближе и узнал в лежащем человеке своего соседа Федора Богданова, однако на всякий случай спросил:
— Федор, ты, что ль?
— Я, — донесся до Егора Никитича слабый голос. — Напали на меня… Суки!
— Кто напал-то?
— Не знаю… Не местные.
Из двух соседних домов на крик Богданова тоже вышли жители — две женщины, Мария Никишина и Дарья Куманец.
Втроем они кое-как приподняли раненого и понесли его в дом. Уже в сенях Богданов остановил их:
— Не шумите, детей разбудите, в избе они спят, — пояснил он. — Вот здесь на лавку меня уложите.
Богданов нажил четверых детей. Все дочери. Самой старшей из них, Варваре, было двенадцать годков. На ней в последние годы практически держалось все домашнее хозяйство. Остальные три девочки погодки: десять, восемь и семь лет. Их мать — супруга Федора — умерла в сорок первом, незадолго до войны. У нее был туберкулез. И все эти годы после смерти жены Богданову приходилось тянуть детей одному.