– Сара Фицерберт умерла в результате отравления цианидом, мы также нашли следы цианида в стакане, из которого она пила.
– Так вот куда делся пропавший яд!
– Так я и сказала Хоскинсу. К его чести стоит заметить, что он начал прислушиваться к моим доводам.
– Он согласен с тем, что смерти сэра Питера и Сары Фицерберт связаны между собой?
– Да, наконец-то он это признал.
– Тогда что насчет сосуда, из которого Саре подсыпали цианид? Вы смогли его отыскать?
– Пока нет, но один из офицеров уже обыскивает дом леди Бейли и машину Тристрама.
– Леди Бейли обыск ее дома точно не понравится.
– Кажется, она ясно дала это понять моим коллегам.
– А что с Тристрамом? Он уже признался в убийстве?
– Пока нет. Он отрицает свою причастность к гибели Сары.
– Как он себя ведет?
– Я не присутствовала на допросе, но смогла посмотреть записи. По правде говоря, он ведет себя так, как вел бы любой человек, только что узнавший о гибели своей девушки. Он в шоке. Едва может связать вместе пару слова. Он потрясен до глубины души.
– Но не забывайте, что Тристрам – актер. Возможно, он просто притворяется.
– Но как бы хороши ни были его актерские способности, все улики указывают на него. На стакане, из которого пила Сара, кроме ее отпечатков, есть еще куча отпечатков Тристрама.
– Это потрясающая новость. Так что, по-вашему, произошло?
– Хоскинс считает, что в убийстве Сары нет никакого смысла. Он не понимает, зачем Тристраму было убивать свою девушку.
– Но вы придерживаетесь другого мнения?
– Да. Считаю, Сара вполне могла быть причастна к убийству сэра Питера.
– Мы тоже думали об этом. Из нашего с ней разговора было ясно, как сильно она мечтала выйти за Тристрама. Ради него она бы пошла на что угодно.