Петров разговорился с Ниной о цветах. Рассказал, что в Забайкалье растут эдельвейсы, помянули про пионы, лилии, тюльпаны в здешней тайге.
— В них что-то есть от красок Японии.
— Говорят, что в Японии культ цветов… Я читала, что там существует праздник, посвященный цветению розовой вишни.
Он помнил, какие цветочные клумбы, грядки перед домиками в Шотландии, в Швеции… Да зачем далеко ходить, — у нас на Кубани! Как увиты цветами террасы!
— Нельзя ли у нас в городе построить со временем оранжерею и привезти семена цветов с Запада?
— Оранжерея уже построена… Осенью будут хризантемы. На Октябрьские праздники поставим в президиум. Мы из Владивостока выписали редчайшие сорта, каких нет и на Западе, — с тихой гордостью ответил Петров. На душе у него стало еще теплей.
Хотелось бы сказать: «Я пришлю вам с Георгием прекрасных цветов…»
«Представят ли, поймут ли потомки наше напряжение, — думает Петров. — Строится три новых завода. На построенных осваивается техника и выпуск новой продукции. Пустые, стертые слова. Завтра прибудет две тысячи молодых ребят и сразу пойдут учиться к станкам. Строится жилье, лесопильные и цементные заводы, рубится лес, в тайге расчищаются пашни для посевов картофеля и овощей. Организованы для этого два пригородных хозяйства. Придут баржи с тракторами. Открыты техникум, больница. Достраивается родильный дом… Сегодня мы на отдыхе. Мы на отдыхе, а Раменов на работе. Может быть, не очень хорошо, если он познает актив? На отдыхе…»
Далеко-далеко над тайгой белели снежные зубцы…
Черноволосый толстяк Тишков, поджав под себя ноги, стал играть с Петровым в шахматы.
Георгий присел у ног Нины. Он всегда чувствует себя в жизни так, как будто сидит у ее колен, а смотрит вдаль. С другой стороны устроился Владимир Федорович и сделал вид, что хочет положить голову на ее плечо. Но не посмел и, подняв брови, взглянул испытующе. Нина улыбнулась, как будто ответила, что понимает шутку.
— По пути к этим вершинам, — рассказывал Георгий, — растут леса черемухи и сирени. Целые километры я шел как в белом пушистом облаке. Когда-нибудь там будут дома отдыха. «Черемуховый мир» и «Сиреневый мир»… И туристские базы… Спортивные лагеря комсомольцев, заиграют горны. По тропам, в вершины гольцов пойдут пионеры в зеленых костюмах.
— Если товарищ Тишков в борьбе за красное знамя строителей и за перевыполнение плана не вырубит там весь сиреневый мир! — заметил Модулин.
— Неужели вы и туда добрались? — воскликнула Ольга Вохминцева.
Почти все жители нового города — приезжие с запада. Они не знают края и привыкают к нему, это для них новая страна. До сих пор далекие зубцы гор казались им лишь декорацией. Нашелся человек, который, оказывается, забирался туда и теперь рассказывает об этом, и это были не декорации, а что-то подобное Кавказу. Все слушали с удовольствием.
— Меня вел Никифор, председатель колхоза. По склонам хребтов текут каменные реки, а между ними голые поляны в глубоком мягком белом мху. Это ягель, который очень любят олени. Эвенки гоняют оленей на ягельники и выкармливают их там. Зимой олени сами разгребают снег и достают пропитание. Там можно развести десятки тысяч оленей, прокормить наши города. Меня угощали оленятиной жареной, вяленой, оленьей печенкой… Когда мы пришли, то увидели берестяный чум, летнее жилище, в нем живет дочь Никифора. Черноглазая, высокая, похожая на испанку. Всегда с ружьем.
— Ах вот он что там исследовал! — заметил Сапогов.
— Отец говорит, что она не боится ходить ночью по тайге, на что не всякий мужчина осмеливается… Утром солнце выкатилось по камням и застряло на рогах оленя.
— Вы это нарисовали? — сказала Ольга. — Я видела!
— А поодаль стоял другой дикий самец, как каменный. Дочь Никифора сказала мне, что от пришлых из тайги диких оленей родятся самые сильные оленята.
ebooksa