Не успела Диана выйти из комнаты с тем пацаном-недоростком, как загорелась вторая лампочка, ведущая в другую комнату. Она заходит в нее, чувствуя, что ситуация под ее контролем, и надменным взглядом обводит ее по периметру. В этот раз на столе раскиданы разные игрушки, вызывающие боль в ее анусе при одном только виде. Толстый мужик лежал на животе и что-то мямлил себе под нос.
Интересно, сколько писек повидали эти штучки?
Диана говорит:
— Ты хочешь, чтобы я тебя трахнула, толстый ублюдок?
Мужик переменил позицию и сел на свою задницу. Диана хватает плетку со стола и со свистом бьет по кровати.
Жирный, чумазый, его член, вероятно, немытый недели три. Диана говорит:
— Вставай раком.
Он повинуется, сжимая свой мелкий обросший стручок двумя пальцами.
— Я как раз этого и хотел, девочка моя. Командуй мной и делай все, что хочешь. Я твой. Я весь твой…
— Заткнись, грязная скотина, и раздвигай свои ножки. Я надеюсь, ты посрал перед тем, как идти сюда?
Мужик кивает.
От его задницы разит тухлыми сосисками и пережаренными яйцами.
Диана хватает страпон. Диана знает, что нужно делать.
6
— Затянись-ка этой дрянью, Томми, — Дэнни протягивает ему косяк, который Томас с удовольствием пригубил. — Как тебя снова занесло сюда? Решил кайфануть? Тогда, мать его, ты пришел по адресу. Здесь лучшие девочки и лучший кокс. Но ты знаешь правила — за все придется платить.
Дэнни улыбается странной улыбкой, как будто этот самоуверенный ковбой что-то знает. Знает и молчит, ехидно поглядывая на Томаса. Вокруг — элегантные доберманы, ухрюканные до состояния бесхозных кобелей. У каждого трется одна-две девочки и обнюхивают зад, виляя хвостиками.
— Решил оттянуться по-настоящему, — с гордостью говорит Томас. — Задрали эти дешевые шлюшки. Ни на что ни годны…
— Это правильно, Томми, это правильно. Держи-ка выпей этой улетной смеси. Мигом улетишь прочь.
Томас хватается за стакан и опустошает его. Сознание бьется в импульсах и покидает тело. Он видит себя от третьего лица, стоящего рядом с счастливчиком Дэнни. Ему явно плохо, но он не признает этого.
Все цвета перемешались в единую смесь. Сказать больше — цвета перестали существовать. Материи не стало. Только дух. Сама идея. Бесцветная и бесконечная, растянувшаяся на сотни веков вперед и тысячи лет назад. Томас стал временем и превратился в гребанную метаморфозу самого себя. Черное пятно копоти на белоснежном полотне мироздания. Подногтевая грязь. Лишний отросток.
ebooksa