Он крепче сжал металл винтовки вспотевшими руками.
– Сегодня на перекрестке разлили масло, такая ужасная вонь. – Фредерик Кляйн подтянул штаны на круглом животе и добродушно улыбнулся Розе. – Я решил ехать домой длинным путем, чтобы не задохнуться. Повезло вам, да? Сейчас снимем цепь с грузовика, прицепим к стволу и оттащим дерево на обочину.
Он легонько ухватил Шторма за морду и покачал его голову из стороны в сторону.
– А может, привязать к дереву тебя? Заставить хоть немножко потрудиться, бездельник.
Нет более слепых, чем те, кто не хочет видеть…
Теперь у него не было шансов выстрелить.
– Спасибо, мистер Кляйнбейн.
– Да ладно, не благодарите. Ты сделала половину работы, а вторую половину сделал грузовик.
Кляйнбейн высунулся из окна, вытирая лоб белоснежным носовым платком.
– Ты и твой щенок-переросток возвращаетесь домой, да? Скажи отцу, что часть сухостоя у вершины все еще годится на дрова. Если ему не нужны те деревья, то мне нужны. И передай еще, что я верну ему насос до конца месяца.
Роза отступила, когда Кляйнбейн включил передачу. Он сказал еще что-то сквозь звук работающего двигателя. Она не расслышала – что именно, и шагнула вперед.
– Что?
Но он только махнул мясистой рукой и уехал.
– Он сказал: «Передай привет своему брату», – сообщил Питер, как только задние габариты грузовика скрылись из виду и стало можно без опаски перекинуться. – А потом рассмеялся.
– Как думаешь, он тебя видел, когда подъезжал?
– Роза, он сказал совершенно нормальную вещь. Возможно, он имел в виду не меня, а Колина. В конце концов, Колин раньше помогал ему таскать сено. Ты слишком беспокоишься.
– Может быть, – призналась она.
Но, когда Шторм снова высунул голову из окна, про себя добавила: «А может быть, и нет».
Он оставался на месте, наблюдая, как они уезжают, потом вынул серебряную пулю из винтовки и положил в карман.
Придется приберечь ее для следующего раза.