Чутье опытного полицейского подсказывало ему — тот, кто вспорол ей грудь, оставив этот жуткий шрам, причинил ей боль самым интимным из возможных способов.
Судя по реакции Сильвер на его вопросы, на физическую близость, ее, скорее всего, изнасиловали.
Внутри Гейба кипело неукротимое, страстное желание защитить эту женщину. Весь его гнев сосредоточился на одной цели — Стайгере.
Он
Ведь если тот доберется до нее, он причинит ей боль самыми извращенными способами, заставит заново пережить то, что спустя годы все еще преследовало ее.
Гейб потянулся за своим ружьем, прижал его к груди, откинул голову на спинку дивана и прислушался к завыванию снежной бури за окном. Его палец мягко нащупал спусковой крючок. Он пристрелит любого, кто посмеет хотя бы прикоснуться к ней.
Он шел по следу Стайгера, и он поклялся прикончить этого ублюдка. Это, конечно, неправильно. Но теперь Гейб был вне этого. Он был в новом месте, где старые правила были неприменимы.
И когда он вернется, он узнает от жителей поселка, что случилось с Сильвер. Он проверит старые полицейские файлы Блэк-Эрроу-Фоллз на предмет записи о нападении, а затем займется тем, кто это с ней сделал.
Он не станет давить, не будет требовать, чтобы она рассказала ему все сама. Что бы ни случилось, она явно уже настрадалась.
И это многое объясняло в ней.
Это объясняло, почему она отстранилась от его поцелуя в тот момент, когда он сел за руль.
Если он хочет любить Сильвер, ему придется уступить ей.
И в этот момент он понял — Стайгер уже выиграл этот раунд.
Он только что дал Гейбу что-то, что он может потерять.
В очередной раз.
Он присел на корточки под раскачивающимися ветвями и стал наблюдать за хижиной. В ночной темноте ветер гнал падавшие с неба снежные хлопья. Они неприятно облепляли лицо, но он приветствовал этот дискомфорт.
Как и непрекращающуюся пульсирующую боль в ноге: его рана покраснела и распухла.
Сквозь щели в деревянных ставнях слабо просачивался свет.
Из трубы вился дым. Было поздно, и они, наверное, оба там. Вместе. Скорее всего, сидят у камина.