— Нет, спасибо, — сказал Колоб.
— Обрезы? Мосин, ружейные.
— Нет.
— Пистолет-пулеметы? — директриса открыла следующий шкаф, — Два ППШ, два ППС, Шмайссер. Еще Томпсон с одним магазином, но патронов нет и не будет.
— ППШ это, конечно, то еще весло. ППС хорошие?
— Восстановленные. С хранения закончились.
Тамара Георгиевна достала два пистолет-пулемета со складными прикладами.
— Ужас какой, — сказал Уинстон.
Такое оружие в принципе могло появиться только во время войны, собранное на скорую руку в ремонтной мастерской. Как английский «Стен», только хуже. У них, похоже, даже труб нормальных в городе не осталось, и ствольную коробку приходилось гнуть об колено из случайно попавшегося под руку стального листа.
— Насколько это легально? — спросил Уинстон, — В государственном учреждении, в шкафу.
— Поисковики находят оружие и сдают в музей. Мы проводим экспертизу и устанавливаем степень исправности. В зависимости от состояния, принимаем в фонды по первой, второй или третьей категории. Все официально.
— А патроны?
— Лежат у нас. Мы оцениваем состояние и переделываем их на холостые для киносъемок.
— Как оружие попадает к покупателям, если у вас строгий учет?
— Элементарно. Все учетные документы ведем мы. Музей. Мы решаем, как долго ствол будет ждать экспертизы. Мы решаем, какую категорию ему присвоить.
— А люди, которые их приносят?
— Мы платим им наличными, и они расписываются в расходном ордере, единственный экземпляр которого остается нам.
— Они знают?
— Некоторые знают. Что-то я с вами разоткровенничалась.
— Дальше нас не уйдет, — сказал Колоб.