— Этот вроде получше, — Уинстон взял тот ППС из двух, который выглядел более-менее прилично. Второй как будто пролежал лет двадцать в земле, проржавел до раковин, а потом его чистили пескоструйкой. Да и первый выглядел собранным из нескольких.
— Вы с ним в снайпера играть собрались? — обиделась Тамара Георгиевна, — Пистолетный патрон для пистолетной дистанции. Думаете, в пределах пятидесяти метров не доплюнет? Точность не очень, зато очередью накроете.
— Перезарядится, не заклинит?
— Ой, господи, — она взяла у гостя оружие, раскрыла его на шарнире и показала, как ходит туда-сюда затвор, — Куда он денется? Свободный затвор. Последнее, что осталось свободного в этой стране.
— А если патрон даст осечку?
— Затвор взведите и дальше стреляйте.
— Патроны-то есть? — спросил Колоб.
— Триста с хвостиком.
— Этот точно не берем, — Колоб протянул обратно отпескоструенный ППС, — Еще что-нибудь есть?
— Шмайссер, но он дороже будет. Сохран не складской, восстановлен складскими деталями.
— Это как?
— Из Германии нам привозят. Неосновные части оружия продаются легально. Не на каждом углу, конечно.
На прилавок лег другой пистолет-пулемет со складным прикладом. Уинстон повертел в руках творение немецкого сумрачного гения, пахнущее высокими технологиями и смазкой. Тяжелое как чугунный мост и совершенно не прикладистое.
— Хочешь, так бери, — сказал он и передал оружие Колобу, — Мне ППС больше по руке.
— Беру, — сказал Колоб, — Теперь пистолеты.
Тамара Георгиевна поставила перед ними ящик с пистолетами.
— Рекомендую Вальтер ПП. Отличное состояние, безотказный механизм. Два магазина дам и патроны есть.
— Помнится мне, у него патрон чуть мощнее мелкашки, — Колоб даже не взял в руки предложенный компактный пистолет.
— В войну всем хватало.
— Да никому не хватало, в войну пистики тупо для понта носили и чтобы застрелиться на черный день. Или для исполнения приговоров, в затылок стрелять любой патрон сойдет. Под нормальный патрон что-нибудь есть? ТТ или парабеллум? Пэ тридцать восемь, Браунинг Хай-Пауэр?