Он заложил левую руку за спину и церемонно поклонился, снимая правой воображаемую шляпу.
Катерина не сдержалась, подскочила к нему, обняла и поцеловала в губы. Уинстон затянул поцелуй, элегантно поддерживая девушку за спину.
Светлана скромно поцеловала женатого Степанова в щеку, сделала шаг назад и сказала:
— Мы ведь не прощаемся, правда?
— Встречаемся завтра, едем за платьем, — подтвердил Степанов.
— И фотографии проявим. Я там на последние кадры щелкнула кое-кого.
По пути обратно Уинстон долго думал, а перед возвращением в камеру задал вопрос.
— Вы можете показать мне, как живут простые люди? Это, наверное, проще, чем достать билет на премьеру? Нельзя получить представление о стране, глядя только на высшее общество.
— Конечно. Тебе рабочих или крестьян?
— Крестьян, — выбрал Уинстон.
Он с детства считал, что крестьяне еще более темный народ, чем рабочие, и для них шаг наверх это просто прийти босиком в город и устроиться на любую грязную и низкооплачиваемую, но городскую работу. А рабочие это что-то вроде лондонских пролов. Приложение к станку с прокисшим пивом по будням и дракой после футбола по праздникам. Они, должно быть, везде одинаковы.
11. Глава. Генералу всегда виднее
— Что за ерундой вы занимаетесь? — строго спросил генерал-майор Кононов.
— Расследованием, товарищ генерал-майор, — ответил стоявший перед ним Степанов.
Генерал не предложил сесть, а это плохой знак.
— Каким еще расследованием?
— Агентурных связей японской резидентуры в преступном мире Скандинавского военного округа.
— Результаты есть?
— Взяли фигуранта, дает показания.
— Отлично. Сбрось этого жулика чекистам и займись своими уставными задачами.