— Совсем как я, — сказал Русито. — Кому оно нужно, это ученье. Чтобы деньги зашибать, нам ума не занимать.
Нелли наконец извлекла остатки пирожного из глотки ребенка. Толпившиеся у окон люди начали расходиться, и доктор Рестелли оттянул пальцем крахмальный воротничок, выказывая явное облегчение.
— Ну вот, — сказал Лопес. — Похоже, настал момент.
Два господина в темно-синих костюмах усаживались посреди зала. Один коротко похлопал в ладоши, а другой знаком призвал к тишине. И голосом, который не нуждался в таковой, произнес:
— Просим посетителей, не имеющих письменного приглашения, и провожающих покинуть помещение.
— Чиво? — спросила Нелли.
— Таво, что мы должны уйти, — ответил один из приятелей Мохнатого. — Только начали развлекаться — и на тебе.
Когда первое удивление схлынуло, послышались восклицания и возражения. Мужчина поднял руку и сказал:
— Я — инспектор Управления экономического развития и выполняю указания руководства. Попрошу приглашенных оставаться на местах, а остальные пусть выйдут как можно скорее.
— Смотри-ка, — сказал Лусио Норе, — вся улица оцеплена полицейскими. Как будто усмирять пришли.
Персонал «Лондона», удивленный не меньше посетителей, не успевал рассчитать всех разом, возникли сложности со сдачей, кто-то возвращал несъеденные пирожные, словом, неразбериха. За столиком Мохнатого послышались рыдания. Сеньора Пресутти и мать Нелли надрывно прощались с родственниками, остававшимися на суше. Нелли утешала мать и будущую свекровь, Мохнатый снова заключил в объятия Умберто Роланда, и вся компания дружно хлопала друг друга по спине.
— Счастливого пути! Счастливого пути! — кричали приятели. — Пиши, Мохнатый!
— Я тебе пришлю открытку, старик!
— Не забывай друзей, че!
— Не забуду! Счастливо оставаться, че!
— Да здравствует «Бока»! — прокричал Русито, с вызовом поглядывая на другие столики.
Двое сеньоров патрицианского вида, приблизившись к инспектору Управления экономического развития, смотрели на него так, будто он с луны свалился.
— Вы можете выполнять любые указания, — сказал один из них, — но лично я в жизни не видел подобного произвола.
— Проходите, проходите, — сказал инспектор, не глядя на них.
— Я — доктор Ластра, — сказал доктор Ластра, — и не хуже вас знаю мои права и обязанности. Мы находимся в общественном заведении, и никто не может заставить меня покинуть это кафе без письменного распоряжения.