— Чтоб гулял с ним тихо-мирно, до четырех. Пока не вернется Ти-Пи.
— Да, мэм, — сказал Ластер. Увел Бена. Дилси пообедала, убрала в кухне. Затем подошла к лестнице, послушала, но наверху стояла тишина. Дилси вернулась, прошла через кухню, остановилась на крыльце. Бена с Ластером не было видно, но вот от погреба донеслось краткое «дзинь», она подошла к двери погреба и увидела повторение утренней сценки с пилой.
— Он точка в точку так делал, — говорил Ластер, с унылой надеждой глядя на недвижную пилу. — Только биту бы найти подходящую.
— В погребе она тебе найдется, видно, — сказала Дилси. — Веди его оттуда скорей на солнышко, пока оба не схватили воспаление легких на этом сыром полу.
Под бдительным оком Дилси они пошли через двор туда, где кучно росли у забора можжевеловые деревья. Затем Дилси ушла в хибару.
— Только без воя, — сказал Ластер. — Достаточно уже с тобой сегодня навозился. — Между деревьями привешен был гамак из бочарных клепок, скрепленных, перевитых проволокой. Ластер лег в гамак, а Бен наугад побрел дальше. Он опять начал поскуливать. — Цыц, — сказал Ластер, привставая. — А то отлуплю. — Снова улегся в гамак. Шаги Бена затихли, но помыкивание продолжалось. — Замолчишь ты или нет? — сказал Ластер. Встал, направился следом, подошел к Бену, присевшему на пятки у земляного холмика. С краев его воткнуты были две склянки синего стекла, в каких хранятся яды. Из горлышка одной торчал завялый стебель дурмана. Бен глядел на склянки и помыкивал, постанывал протяжно. Неопределенно поводив рукой вокруг себя, он нашел веточку, вставил во вторую склянку. — Ты чего развылся? — сказал Ластер. — Тебе ж не с чего. Или хочешь, чтоб была причина? Это я могу. — Присев, он вдруг выхватил склянку из земли и спрятал за спину. Мык оборвался. Бен застыл на корточках, глядя на оставшуюся ямку, набрал в легкие воздуху — но тут Ластер вернул бутылочку на место. — Тш-ш! — шикнул Ластер. — Не смей! Поори только мне. Вот он, твой пузырек. Видишь? Вот он. Да нет, здесь от тебя тишины не жди. Пошли посмотрим, как они там — мячик гоняют уже? — Потянул Бена за руку, поднял с корточек, подвел к забору, и они встали рядышком, глядя в просветы сквозь сплетенье жимолости, еще не зацветшей.
— Вот они, — сказал Ластер. — Вон там, подходят. Видишь?
Они смотрели, как четверо играющих, загнав мячи в лунку, послали их дальше от стартовой точки. Бен глядел, поскуливая и пуская слюни. Рванулся за проходящими, мотая головой, мыча. Один из игроков подозвал к себе мальчика с клюшками:
— Эй, кэдди. Подай клюшки!
— Тихо, Бенджи, — сказал Ластер, но Бен уходил вдоль забора своей косолапой рысцой, хватаясь за планки и хрипло, безнадежно голося. Игрок ударил, пошел дальше, а Бен бежал с ним вровень до оконечного угла забора и прижался там, не сводя глаз с уходящих.
— Замолчишь ты? — сказал Ластер. — Замолчишь ты? — Потряс Бена за локоть. Бен вцепился в забор, плача хрипло, упорно. — Кончишь ты шуметь? — сказал Ластер. — Или так и не кончишь? — Бен глядел через забор не отрываясь. — Ладно же, — сказал Ластер. — Орешь сам не знаешь с чего. Так сейчас тебе будет причина. — Через плечо оглянулся на дом. Затем зашептал: — Кэдди! Ну, ори же. Кэдди! Кэдди! Кэдди!
Минуту спустя, в промежутки между протяжными воплями, слышен стал зовущий голос Дилси. Ластер взял Бена за руку, и они пошли к ней через двор.
— Я говорил же, развоется, — сказал Ластер.
— Ты, мерзавец! — сказала Дилси. — Говори, чем ты его обидел?
— Да не трогал я его. Я же говорил, что заревет, как только там игра начнется.
— Подведи его ко мне, — сказала Дилси. — Тш-ш, Бенджи. Не плачь. — Но Бен плакал. Они торопливо прошли двором к хибаре, вошли туда. — Беги за туфелькой, — сказала Дилси. — Только не растревожь мне Кэдайн. Если она чего скажет, успокой ее, что он со мной. Иди же-уж это-то, я думаю, ты можешь сделать. — Ластер ушел. Дилси подвела Бена к кровати, усадила рядом и, обняв, забаюкала, закачалась с ним взад-вперед, утирая подолом ему слюнявый рот. — Ну, не плачь, — приговаривала она, гладя его по голове. — Тш-ш. Дилси с тобой ведь. — Но он голосил — медленно, убого и бесслезно, и в сумрачном и безнадежном звуке этом звучала вся безгласная горесть вселенной. Вернулся Ластер с атласной белой туфелькой — пожелтелой, треснутой, замызганной. Вложили ее Бену в руку, и он притих. Но вскоре похныкивание опять перешло в громкий плач.
— Может, ты Ти-Пи разыскал бы, — сказала Дилси.
— Он вчера говорил, уйдет за город. А к четырем вернется.
Дилси раскачивалась взад-вперед, гладя Бена по голове.
— Долго ждать, о господи, — сказала она. — Ох, долго.
ebooksa