— Иногда Бодрствующий не хочет быть вождем, — сказал он. — Он сидит в своей хижине, завернувшись с головой в одеяло.
— Тогда вождем должен быть Иккемотуббе, — сказал папаша.
Так Дуум стал вождем.
Герман Корзина рассказывал, что папашин дух не унимался. Герман утверждал, что он уговаривал папашу дать Дууму какой-то срок.
— Смотри, я-то ведь хожу пешком, — сказал Герман Корзина.
— Ну, у меня совсем другое дело, — сказал папаша.
И еще не ушли в землю старый Вождь и его сын, еще не кончились поминки и конные состязания, а папаша уже заявился к Дууму.
— Какая такая женщина? — спросил тот.
— А та, что ты обещал мне дать, когда станешь вождем.
Герман Корзина рассказывал, что Дуум смотрел на папашу, а тот старался не глядеть на Дуума.
— Значит, ты не веришь мне, — сказал Дуум.
Герман Корзина рассказывал, что папаша совсем не глядел на Дуума.
— Значит, ты полагаешь, что щенок был больной? — сказал Дуум. — Ты об этом хорошенько поразмысли.
Герман Корзина говорил, что папаша крепко задумался.
— Ну так как же? — спросил Дуум.
Герман Корзина рассказывал, что папаша все-таки не глядел на Дуума.
— Нет, щенок был здоровый, — сказал папаша.
Поминки и конные состязания кончились. Старый Вождь и его сын ушли в землю, и тогда Дуум сказал:
— Завтра все пойдем за пароходом.
Герман Корзина рассказывал, что, став вождем, Дуум только и думал что о пароходе и твердил, что дом у него недостаточно велик. И вот в тот вечер Дуум сказал: