— Но эта лошадь уже убила одного седока, — возразил Джеррод.
— Автомобили убивают куда больше народу. Но все ездят в автомобилях, даже вот вы в автомобиле приехали. Оттого, что она реку переплыла, ей ведь не было вреда, верно?
— Но тут совсем другое. Откуда вы знаете, что она не пострадает?
— Знаю и все.
— Но откуда?
— Ступайте вон туда, откуда видна его скамья. Не беспокойте его; просто ступайте взгляните на него. Тогда вы тоже будете знать.
— Ну нет, мне нужны гарантии понадежнее, — сказал Джеррод.
Потом он вернулся к миссис Кинг; с Луизой у него накануне вечером был короткий, бурный и неприятный разговор. А сегодня она исчезла. «Но ведь он по-прежнему сидит на своей скамейке, — думал Джеррод. — Она даже не с ним. Им словно и не нужно быть вместе: ему на расстоянии от Миссисипи до Сент-Луиса известно, когда она больна. В общем, ясно, на кого сейчас нашла слепота».
Миссис Кинг была у себя в комнате.
— Я вижу, мой главный соперник — лошадь, — сказал Джеррод.
— Неужели вы не понимаете, он заставляет ее проехаться на этой лошади с той же самой целью, с какой заставлял плыть через кишащую змеями реку. Просто, чтобы показать свою власть, чтобы унизить меня.
— Но что я могу сделать? — спросил Джеррод. — Я пытался с ней говорить вчера вечером. Вы же сами видели, что вышло.
— Будь я мужчиной, мне бы не понадобилось спрашивать, что я должна делать. Если бы я видела, что мою невесту губят, что ее губит другой мужчина, кто бы он ни был, мужчина, которого я никогда не видела, и кто таков, понятия не имею, — старый или не старый, сердечник — не сердечник, неважно…
— Я поговорю с ней еще раз.
— Поговорите? Вы думаете, я вызвала вас сюда телеграммой для того, чтобы вы с ней разговаривали?
— Ладно, подождите немного, — сказал Джеррод. — И не беспокойтесь. Это я беру на себя.
Но ждать пришлось ему самому и довольно долго. Был уже почти полдень, когда Луиза вошла в пустой вестибюль гостиницы, где он ее дожидался. Джеррод встал.
— Ну?
Они глядели друг на друга.
— Что — ну?