— У кого одолженный? — спросил отец.
Мы помолчали, потом Ринго сказал:
— Мы не знаем. Там не было хозяина.
Один из солдат засмеялся. Отец коротко глянул на него, и смех утих. Но лишь на минуту, потому что все вдруг захохотали, а отец только переводил взгляд с солдата на солдата, и лицо его краснело все сильнее.
— Не серчай, полковник, — сказал один. — Ур-ра Сарторису!
Мы поскакали назад; езда оказалась недолгой; вскоре открылось перед нами поле, по которому бежали вчера те люди, и дом с конюшней опять виден, а на дороге все еще лежат обрезки упряжи. Но повозки нет. Отец сам подвел конягу к дому, постучал пистолетом о крыльцо, но, хотя дверь была по-прежнему распахнута, никто не вышел. Мы поставили коня на старое место в конюшню; трубка так со вчера и валялась у опрокинутого ящика с ковочным инструментом. Вернулись на дорогу, и отец остановил Юпитера среди обрезков и обрывков упряжи.
— Ох вы, мальчишки! — сказал он. — Ох, чертовы мальчишки!
Двинулись снова в путь, но уже потише; трое ехали дозором где-то впереди. Днем вернулся галопом один из дозорных, и, оставив с нами трех бойцов, отец урысил с остальными; воротились они почти уже к закату на припотевших лошадях и ведя в поводу еще двух с синими армейскими подседельниками и с выжженным на бедре клеймом «США».
— Говорю же вам, что янкам бабушку не остановить, — сказал Ринго. — На спор иду, она уже в Мемфису.
— Ваше счастье, если это так, — сказал отец. — Садитесь с Баярдом вот на этих, — указал он на новых лошадей. Ринго пошел садиться. — Погоди, — сказал отец. — Твой вон тот.
— Он, значит, мой собственный?
— Нет, — сказал отец. — Одолженный.
Мы все, остановись, глядели, как Ринго садится на своего коня. Тот стоит сперва не шевелясь, но, ощутив на левом стремени тяжесть Ринго, тут же как крутанется — и встает к Ринго правым боком; первый такой круговой поворот кончился тем, что Ринго растянулся на дороге.
— Ты садись на него справа, — подсказал отец, смеясь.
Ринго посмотрел на лошадь, на отца.
— А почему не слева, как на всякого коня? Что янки не люди, я знал, но не знал, что у них и лошади не лошади.
— Садись давай, — сказал отец. — Конь слеп на левый глаз.
Уже стемнело, а мы всё едем, потом я вдруг очнулся — кто-то придерживает меня в седле, и стоим под деревьями, горит костер, но какая уж там еда — мы с Ринго уснули тут же, — и снова утро, и все уже уехали, кроме отца и еще одиннадцати человек; мы так и простояли в том леске весь день.
— А теперь что? — спросил я.
— Теперь доставлю вас, чертят, домой, а оттуда придется мне в Мемфис — бабушку твою искать, — сказал отец.
ebooksa