Кость от костей

Эти люди знали: Уильям сделал что-то плохое. Он ни за что не допустит, чтобы они ушли и донесли на него в полицию.

Вот почему он не хотел, чтобы люди пришли на гору искать зверя. Вот почему не разрешал мне ни с кем говорить.

Она не понимала одного. Если он боялся, что его арестуют за преступление, почему ходил в город, как все? Как он не боялся расплачиваться в магазинах, разговаривать с людьми?

Да они просто не знают, что он сделал. Ты – единственное тому доказательство. А если тебя никто никогда не увидит, они и не поймут, что он за человек.

А вот Гриффин, Си Пи и их подруга Джен, до сих пор не сказавшая ни слова, это поняли. Они поняли, как связаны Уильям и Мэтти, и могли привести полицию к ним на порог.

Чужаки даже не догадывались, какая опасность им грозит.

– Бегите сейчас же, – выпалила она. – Бегите! Он вас убьет. Никто не должен знать, что он сделал.

– Я тебя с ним не оставлю, – возразил Гриффин.

Мэтти захотелось закричать, воздев голову к небесам. Гриффин Банерджи был очень добрым, это она видела, но совершенно не умел слушать.

Тут Уильям метнулся, как змея, внезапно набросившаяся на добычу. Мэтти заметила, как напряглись его мышцы, поняла, что должно произойти, и встала между ним и тремя чужаками.

Он занес лопату высоко, чтобы ударить мужчину, поэтому ее край лишь слегка задел голову Мэтти. Но лопата прорезала ее шерстяную шапку, и женщина потеряла равновесие. Кровь заструилась по лицу, уху и шее. Гриффин, Джен и Си Пи разом закричали; слова их мешались в какофонию звуков.

– Ах ты проклятая сучка! – взревел Уильям. Он пылал от ярости; она никогда его таким не видела. – Как ты смеешь стоять на моем пути! Как смеешь меня не слушаться! Ты – моя жена! Ты должна подчиняться мне во всем!

Он бросил лопату на землю, потянулся к ней, и его пальцы сомкнулись на ее шее.

Я знала, что все этим кончится. Всегда знала, что не смогу от него сбежать. Это была мечта, глупая детская мечта.

Гигантские руки сжимали ее горло, большие пальцы давили на трахею, и Мэтти начала задыхаться. Она царапала руки мужа своими маленькими беспомощными ручками, которые никогда не могли ее защитить.

– Надо было и тебя убить, еще давно, – проговорил он, выжимая из нее весь дух. – Никчемная сука. Даже родить не можешь. Надо было убить тебя после первого выкидыша и взять новую жену, лучше, но я столько лет на тебя потратил, так долго приучал слушаться и не хотел, чтобы мои труды пошли прахом. А надо было убить тебя еще тогда, когда я убил твою мать.

Ее пальцы перестали метаться вокруг его рук; она застыла и уставилась в глаза-ледышки.

Убил твою мать.

Я убил твою мать.

Уильям убил ее мать. Убил ее мать и… украл ее? Украл из дома, ночью?