— Не вздумай мне рассказывать подробности по телефону. Я хочу вызнать все подробности из твоих уст, попивая чай в своей гостиной. Ясно?
— Как скажешь, — с готовностью согласился я.
— Хотя ты можешь поведать мне как твое здоровье, и хорошо ли ты кушаешь.
— Кушают дети, — поправил я бабушку. — А я уже вышел из этого возраста.
— Это не ответ.
— На данный момент я выбираю кухарку. Ем сытно и со вкусом.
— Надеюсь, не с уличных лотков еду берешь? — спохватилась Софья Яковлевна. — Если с этим проблема, то могу распорядиться и тебе будут возить блюда с моей кухни.
— Не стоит беспокоиться, — отмахнулся я и сунул в рот очередной кусочек рулета.
— Я не могу не беспокоиться, — возразила собеседница. — Тем более что ты ведешь себя неосмотрительно.
— О чем речь? — насторожился я.
— Скажи-ка мне, что слухи не правдивы, и ты не катаешься по городу на жутком ведре с болтами пошлого красного цвета?
— Предположим, все так, как тебе сообщили.
— Скажи, что ты шутишь, — страдальчески произнесла бабушка.
— Не понимаю в чем проблема.
— Павел Филиппович, — строго начала собеседница и я невольно распрямил плечи.
Бабушка редко звала меня по полному имени и делала это только в исключительных случаях.
— Да, Софья Яковлевна.
— Ты ведь должен понимать, что обязан держать лицо и ни в коем случае не портить репутацию фамилии, которую носишь.
— Каким образом на реноме семьи может повлиять цвет машины? — попытался пошутить я.
— Павел, ты можешь жить не в отчем доме, — строго продолжила родственница. — Волен выбрать профессию, которую не одобрил твой отец. Ты не обязан носить цвета нашей семьи, если не считаешь это необходимым. Я приму это, дорогой. И не стану тебя журить.