Титов в недоумении взъерошил волосы и огляделся. Туманная взвесь исчезла. Он находился в просторном светлом помещении, размером примерно в половину школьного спортзала. Здесь рядами стояли эти странные кресла, на одном из которых, у самой двери, и сидела мама. На соседнем полулежал с закрытыми глазами бледный Антон Сергеевич, за ним Виталий Иванович, Вероника Сергеевна и другие учителя из лицея.
– Тема, ты меня слышишь?
Титов снова посмотрел на маму.
– Ты хорошо себя чувствуешь? Если голова кружится или тошнит, то лучше подожди меня снаружи, – она недовольно поджала губы. – Так я и знала, что это плохая идея – брать тебя с собой на сеанс сдачи энергии.
– Не плачу я, что за глупости, – буркнул Титов. – Просто в глаза что-то попало. Еще долго?
– Последняя порция, и можешь везти старушку домой, – горько усмехнулась она.
Выглядела Милена Игоревна и правда сильно постаревшей. В первый момент Артем не обратил на это внимания, озираясь по сторонам, но после ее слов пригляделся внимательнее. Морщины пересекали ее лицо, как у Алены Петровны тогда, в палате. Уголки губ опустились, а глаза покраснели и слезились. Впрочем, ей он этого ни за что не скажет.
– Вот только не надо из себя умирающего лебедя строить! Никакая ты не старушка, мам, не переживай. Почти и не заметно ничего.
– Ну да, незаметно. Ври больше. А то я в зеркале не увижу, – хмыкнула она. – Но ты же знаешь, таковы правила… Так будет лучше для всех.
– А для тебя? Как будет лучше для тебя? – выплюнул Артем.
Милена Игоревна покачала головой и не ответила. Затем она вздохнула, откинула голову, и из подголовника кресла выдвинулся прибор, похожий на небольшой микрофон. Мама прикрыла глаза и начала негромко выпевать. Открытые участки кожи на ее лице, шее и руках почти мгновенно взбугрились и поросли кипенно-белыми перьями. Индикаторы на подлокотнике замигали, как сломавшийся светофор, а по одной из трубок, прикрепленных к сгибу ее локтя, потекла блестящая субстанция, искрящаяся, как снег на солнце.
Как завороженный, Артем наблюдал за сеансом, пока его внимание не привлек новый шипящий звук, которому, казалось, было не место в этом зале, полном бормочущих, напевающих, вскрикивающих Полукрылых. Титов обернулся и увидел, как сквозь открытую дверь внутрь начал просачиваться уже знакомый белый туман. Как будто в коридоре кто-то на полную мощность включил дым-машину. Он клубился и растекался по полу, но никто, кроме Артема, кажется, этого не замечал.
– Эй, что опять за фигня?
– Ты о чем, Тем? – усталым голосом спросила мама, прерывая Выпевание, но он не успел ответить.
Все вокруг быстро, буквально за считанные секунды, заволокло этим странным туманом.
– Мам? Ты где? Ты слышишь меня? – крикнул Артем и крутанулся на месте, пытаясь нащупать край кресла-кровати, у которого только что стоял.
Милена Игоревна не ответила, а звуки его голоса увязли в мутной дымке, ставшей плотной, как вата, и укрывшей его полумраком. Артем хотел выставить перед собой руки и шагнуть вперед, но что-то мешало ему пошевелиться. Внезапно его окутал знакомый запах – нежный цветочный аромат, легкий, как перышко, и ласковый, как солнечный луч.
Элла…
Она всем телом прижалась к его спине и положила подбородок на плечо. Артем замер.
– Что… Что ты делаешь? – Его шепот прозвучал нервно и рвано.