Женщина ухмыльнулась.
– И что же, они ничего не заметили?
Кинн повел головой – со мной на спине пожать плечами он не мог.
– У них там в убежище такой бардак, что они вряд ли заметили бы пропажу и десяти наборов. Тем более что камневидцы из них в основном так себе.
Он говорил так убежденно, что даже я ему поверила. Женщина покровительственно улыбнулась, но тут же спросила:
– А с чего ты решил покинуть своих приятелей? Бардак надоел? Или услышал о бедняжке Вире и захотел вступиться за девичью честь?
Кинн ответил не сразу, но, когда заговорил, в его голосе прозвучали холодные и острые, как арганитовое лезвие, нотки:
– В Альвионе у меня есть родственники. Я не собирался остаток жизни проводить с Волками – просто ждал удобно го момента, чтобы сбежать. И да, узнав о Вире, я решил, что не позволю обречь и ее на страдания – я насмотрелся на то, как Волки обращаются с женщинами.
От напора, с которым он это произнес, незнакомка чуть смутилась:
– Прости, малыш, не хотела тебя задеть. Просто я уже давно не верю ни в чье бескорыстие.
Кинн промолчал, и она задумчиво продолжила:
– Значит, Тени не тронули ни вас, ни Волков, но поглотили Псов. А утром Волков… ждал неприятный сюрприз: сестра вождя мертва, а предатель и девчонка, которая должна была им достаться, живы.
Кинн сухо сказал:
– Они заметили нас, когда мы уходили. Мы думали, что оторвались, но у Сприлла они нас догнали.
Женщина посмотрела на меня:
– А в Зеннон вы не сунулись, потому что Волчонку там делать нечего, а за тебя теперь некому поручиться…
Я кивнула, стараясь не выдать собственного волнения: хорошо, что она сама озвучила эти объяснения. Женщина оглядела дорогу позади нас.
– И всё же Волков пока нет. А вы, – она бросила мимолетный взгляд на мою больную ногу, – ушли недалеко.
Судя по тому тону, которым это было произнесено, она до сих пор нам не особо верила. Я с раздражением бросила:
– Их задержали Каратели. По крайней мере, мы так думаем. Мы… – я едва не сказала про щит, но вовремя исправилась, – слышали лошадей.