– Вы такие же дети Серры и Иалона, как и все мы. А они относятся к вам как к зверью. Это невыносимо.
Она с грустью посмотрела на Кинна и его татуировку, потом задержала свой взгляд на мне, и внезапно глаза ее расширились.
– Ты… дремера?
Я кивнула.
– Ты… Как тебя зовут? Кто твои родители?
Мать-Служительница смотрела на меня в таком потрясении, что я растерялась. Но едва я собралась ответить, как к нам подошел один из Карателей.
– Матушка Алливия, пора.
Она словно очнулась и медленно покачала головой.
– Нет, не может быть. Видимо, я всё-таки слишком стара… – Потом она проговорила, словно прислушиваясь к далекому голосу: – Верное сердце всегда отыщет дорогу…
Каратель нетерпеливо кашлянул, и Мать-Служительница, бросив на меня короткий взгляд, под крики толпы прочитала над нами с Кинном молитву.
Наконец Каратели дали знак, и стражники перевели нас по мосту, под которым взволнованно плескались воды Рассны, к самой границе с Кварталом. Прозрачный щит казался плотным, а пространство за ним странно искажалось, так что было непонятно, что именно там находится.
Один из стражников сунул мне в руку металлическую фляжку и камешек, который я приняла сначала за крошку. В недоумении я подняла глаза на стражника.
– Его надо запить. Для тела безвреден, поможет пройти сквозь щит. – Он усмехнулся, словно прочитав мои мысли. – Но назад выйти не поможет, и не пытайтесь.
Я встретилась взглядом с Кинном: «Вместе». И одновременно мы запили каждый свой камень. В груди тут же возникло жжение.
Заглушая рев толпы, зазвенел колокол – переливчато, радостно.
Кинн взял меня за руку. И вдруг всё стало неважно.
В голове пронеслись слова Матери-Служительницы, и я вспомнила всю фразу: «Верное сердце всегда отыщет дорогу – дорогу к дому, дорогу к другому, дорогу к себе».
Куда бы ни привела меня сейчас эта дорога и что бы на ней ни встретилось, я чувствую, что она моя.
И вместе с Кинном я шагнула по этой дороге вперед.