Заинтересованность сменяется настороженностью и недоверием.
– Это несерьезно. Скорее всего, это провокация в вашу сторону. Вы записали разговор?
– Возможности не было. Я был… Скажем так, не совсем свободен. Но есть кое-что другое. Первое – я знаю, что ваше посольство, точнее служба безопасности вашего посольства, постоянно отслеживает ситуацию вокруг, используя скрытые камеры наблюдения – это делается на случай оставления заминированной машины или возможной концентрации боевиков для нападения. Так вот, меня похитил МОССАД прямо от американского посольства, совсем рядом от входа, – я называю дату и приметы машины. – У вас в компьютере должен быть включен первичный автоматический анализ изображения. Если то, что произошло, не модель подозрительного поведения – то я не знаю, что это. И тем не менее ничего предпринято не было. Я вам советую поискать в компьютерах за этот день и посмотреть запись. А если ее нет – выявить, кто и когда ее удалил. Похитить человека прямо от американского посольства – это уже слишком.
Американец кивает:
– Неправдоподобно, но проверю.
– Сегодня я у вас ничего не прошу. Но для дальнейшего нашего сотрудничества вы тоже должны со мной чем-то делиться, это дорога с двухсторонним движением. Меня интересуют любые террористические группировки и любые угрозы в этом регионе. Ваши действия и ваши интересы меня не интересуют, мне нужна информация, чтобы действовать. Против наших общих врагов, а не против вас. Все ясно?
Американец кивает.
– Так вас все-таки подвезти куда-то?
– Не надо. Пройдусь.
– Напрасно. Возьмите такси. Здесь все еще небезопасно. Удачи…
Выхожу из недостроенного здания, приветливо машу рабочим, показываю большой палец. Дохожу до машины, присаживаюсь на корточки и внимательно изучаю то, что вижу. Может быть, у меня паранойя – но посмотрим, какая будет у вас после трех покушений на убийство. Под днищем ничего нет, почти даже грязи. Машина совсем новая.
Сажусь в машину, ставлю в мобильник аккумулятор, рабочую «симку», смотрю на непрошедшие звонки, и вид их меня не радует. Восемь звонков от товарища полковника, блин, моего шефа. Значит, либо койка в белорусском посольстве не такая удобная, либо что-то произошло.
Делать нечего, приходится перезвонить. Шеф отвечает крайне раздраженным голосом, судя по фону – он в своем кабинете.
– На связи.
– Какого черта? Какого черта ты отключил мобильник!
– По необходимости. У меня была встреча.
По какой бы ты линии ни разговаривал, даже по защищенной – надо соблюдать культуру связи. Это святое правило. Если будешь болтать лишнее по закрытой связи – сам не заметишь, как сболтнешь лишнее и по открытой. Не стоит, например, пользоваться специфическими терминами, такими, как «оперативная необходимость» – достаточно сказать просто нейтральное и ни к чему не обязывающее «необходимость». Двадцать первый век на дворе – век тотального прослушивания, и чаще всего первую фильтрацию делает компьютер на основе слов и фразеологических моделей, определенных как подозрительные. Научись не употреблять их – и выпадешь из поля зрения Старшего Брата…
– Немедленно сюда! У нас чрезвычайная ситуация.