Том 4. Белая гвардия. Роман, пьесы.

Лариосик. Я не про волосы говорю, а про внутренние ее качества! А если хочешь, то и волосы золотые. Да!

Николка. Рыжие, Лариончик, ты не сердись. От этого в нее все и влюбляются. Нравится каждому — рыжая. Прямо несчастье. Кто ни придет, потом начинает букеты таскать. Так что у нас, как веники, все время букеты стояли по всей квартире. А Тальберг злился.

Лариосик. На свету волосы отливают в цвет ржи. Ты видел на полях, Никол, в час заката, когда лучи косые и ветер чуть шевелит колосья? Видел? Вот такой на ней нимб!

Николка. Пропал человек! Лариосик, я тебе друг?

Лариосик. Да, Николаша, я тебя очень люблю.

Николка. Я тебя по дружбе предупреждаю... За ней Шервинский ухаживает.

Пауза.

Лариосик. Шервинский? Шервинский... Шервинский ее не достоин! Он не может ей нравиться.

Николка. Видишь ли, голос у него замечательный... Слушай, Ларион, давай собирать осколки, а то Мышлаевский придет, он тебя убьет...

Лариосик. Ты ему не говори! (Собирает осколки.) Не такой человек, как Шервинский, ей нужен! О, нет! Не такой!

Николка. Да бабы, они, знаешь ли, разве понимают...

Лариосик. Бабы! До чего ты не чуток! Ну разве можно такое слово применить...

Звонок.

Погоди, не открывай... (Собирает осколки.)

Стук.

Алексей (выходит). Что же вы не открываете?

Николка. Сейчас, Алеша, сейчас... У нас тут несчастье.

Алексей открывает, впускает Мышлаевского и Студзинского. Мышлаевский со свертком.

Студзинский. Ура! Доктор на ногах! Когда встали?

Алексей. Вчера в первый раз.