Елена. Нет, люблю.
Шервинский. Лена, не лги. У женщины, которая любит мужа, не такие глаза. О женские глаза! В них все видно.
Елена. Ну да, вы опытны, конечно!
Шервинский. Как он уехал!
Елена. И вы бы так сделали.
Шервинский. Что? Я, никогда! Это позорно. Сознайтесь, что вы его не любите.
Елена. Ну, хорошо, не люблю и не уважаю, не уважаю. Довольны? Но из этого ничего не следует. Уберите руки.
Шервинский. А зачем вы тогда поцеловались со мной?
Елена. Лжешь ты. Никогда я с тобой не целовалась. Лгун с аксельбантами.
Шервинский. Я лгу? Нет... У рояля я пел «Бога всесильного», и мы были одни. И даже скажу когда — восьмого ноября. Мы одни — и ты меня поцеловала в губы.
Елена. Я тебя поцеловала за голос — понял? За голос. Матерински поцеловала. Потому что голос у тебя замечательный. И больше ничего.
Шервинский. Ничего?
Елена. Это мученье, честное слово! Нашел время, когда объясняться. Дым коромыслом, посуда грязная. Эти пьяные. Муж куда-то уехал. Кругом свет...
Шервинский. Свет мы уберем. (
Елена. Пристал как змея, как змея.
Шервинский. Какая же я змея? Лена, ты посмотри на меня.
Елена. Пользуется каждым случаем и смущает меня и соблазняет. Ничего не добьешься. Ничего. Какой бы он ни был, не стану я ломать свою жизнь. Может быть, ты еще хуже окажешься. Все вы на один лад и покрой. Оставь меня в покое.
Шервинский. Лена, до чего ты хороша!
Елена. Уйди, я пьяна. Это ты сам меня напоил нарочно. Ты известный негодяй. Вся жизнь наша рушится, все кругом пропадает, валится...
Шервинский. Елена, ты не бойся. Я тебя не покину в такую минуту. Я возле тебя буду, Лена.