Том 4. Белая гвардия. Роман, пьесы.

90

Так в рукописи. А по смыслу: «Не сметь вставать!» В других копиях исправлено.

91

В машинописи: «Примай его». Явная опечатка.

92

Бест (перс.) — в Иране основанное на старинном обычае право убежища на территории некоторых священных и неприкосновенных мест (мечетей, гробниц, с XIX века — помещений иностранных посольств и других учреждений, пользующихся экстерриториальностью. См.: Энциклопедический словарь. М., 1980. С. 137).

93

Этой фразы нет в рукописи. Вставлена по смыслу. — Прим. В. П.

94

«Мы отдохнем, мы отдохнем!» — слова Сони из пьесы А. П. Чехова «Дядя Ваня».

95

После обсуждения пьесы в Театре и письма Булгакова Лужскому началась интенсивная творческая доработка пьесы. Устранялись длинноты, лишние эпизодические действующие лица, уточнялись характеристики... Булгаков понял одно: за один вечер первую редакцию пьесы в Театре не сыграть, значит, нужны сокращения, но не в ущерб идейно-художественному содержанию.

24 ноября 1925 года Булгаков в записке Софье Федорченко писал: «...Я погребен под пьесой со звучным названием. От меня осталась одна тень, каковую можно будет показывать в виде бесплатного приложения к означенной пьесе» (См.: Чудакова М. Жизнеописание Михаила Булгакова. М., 1987. № 8. С. 53). В это время так он мог говорить только о пьесе «Белая гвардия», а не о «Зойкиной квартире», над которой тоже с увлечением работал.

В конце января 1926 года Театр приступил к репетициям. Пьеса стала четырехактной, с четырьмя сценами Булгаков расстался, как и с полковниками Най-Турсом и Малышевым. Центральным героем стал полковник Алексей Турбин, вобравший в себя и некоторые черты, и реплики утраченных полковников. Полюбившийся комический персонаж Лариосик появляется уже в первом действии, а не в четвертом, как в первой редакции. Вторая редакция пьесы полностью соответствовала творческому и душевному настрою автора.

И начавшиеся репетиции не предвещали мрачных последствий для этой редакции пьесы. Правда, режиссер Судаков затевал иной раз разговор о том, чтобы сделать молодого Николку «носителем поворота к большевикам», но ни Булгакову, ни Театру не хотелось «ломать» этот твердый характер целеустремленного защитника исконной российской государственности.

26 марта 1926 года на репетиции первых двух актов пьесы присутствовали К. С. Станиславский, П. А. Марков, художник Н. П. Ульянов, М. А. Булгаков. В «Дневнике репетиций» отмечено «К. С., просмотрев два акта пьесы, сказал, что пьеса стоит на верном пути, очень понравилась «Гимназия» и «Петлюровская сцена». Хвалил некоторых исполнителей и сделанную работу считает важной, удачной и нужной. Н. П. Ульянов показал фотографии с макетов 3-х сцен (Турбины, Гимназия и Петлюровская сцена). К. С. воодушевил всех на продолжение работы в быстром, бодром темпе по намеченному пути» (Москва. 1987. № 8. С. 55).

Но к концу апреля 1926 года началось косвенное давление на Театр со стороны охранителей идеологической чистоты, пока только высказывалось недовольство по поводу названия спектакля. Начались поиски: репертуарно-художественная коллегия предлагает назвать пьесу «Перед концом», Булгаков возражает и предлагает свои варианты — «Белый декабрь», «1918», «Взятие города», «Белый буран»... 13 мая 1926 года в дискуссию включился и Станиславский: «Не могу сказать, чтобы название «Перед концом» мне нравилось. Но и лучшего я не знаю для того, чтобы пьеса не была запрещена. Со всеми четырьмя предложенными названиями пьеса, несомненно, будет запрещена. Слова «белый» я бы избегал. Его примут только в каком-нибудь соединении, например, «Конец белых». Но такое название недопустимо. Не находя лучшего, советую назвать «Перед концом». Думаю, что это заставит иначе смотреть на пьесу, с первого же акта».

4 июня 1926 года Булгаков направляет письмо Совету и Дирекции МХАТа: «Сим имею честь известить о том, что я не согласен на удаление Петлюровской сцены из пьесы моей «Белая гвардия».

Мотивировка: Петлюровская сцена органически связана с пьесой.

Также я не согласен на превращение 4-актной пьесы в 3-актную.