Согласен совместно с Советом Театра обсудить иное заглавие для пьесы «Белая гвардия».
В случае, если Театр с изложенным в этом письме не согласится, прошу пьесу «Белая гвардия» снять в срочном порядке».
Ультиматум подействовал отрезвляюще. Репетиции продолжались.
24 июня 1926 года состоялась генеральная репетиция. А на следующий день члены Главреперткома в присутствии представителей Театра объявили свое решение. «Белая гвардия» представляет собой сплошную апологию белогвардейцев, в трактовке Театра совершенно неприемлемо изображение белогвардейской героики; предлагалось «выявить взаимоотношения белогвардейцев с другими социальными группировками, хотя бы домашней прислугой, швейцарами и т. д.»; предлагали «показать кого-либо из белогвардейцев из господ дворян или буржуев в петлюровщине».
Мхатовцы пообещали показать пьесу «в переработанном виде». И разъехались на летние каникулы, гастроли.
24 августа с приездом Станиславского начались репетиции «Белой гвардии». Снова разработали весь план пьесы, зафиксировали все вставки и переделки текста. Станиславский вновь и вновь объяснял актерам и режиссерам содержание пьесы и как ее нужно играть. 26 августа в «Дневнике репетиций» есть запись: «М. А. Булгаковым написан новый текст гимназии по плану, утвержденному Константином Сергеевичем».
17 сентября, перед репетицией для работников Главреперткома, Станиславский обратился к своим коллегам со следующим заявлением.
«Ввиду того, что черновая генеральная репетиция «Дней Турбиных» (к этому времени пьесу назвали «Дни Турбиных» («Белая гвардия»). —
После этой репетиции состоялось объединенное заседание Главреперткома в присутствии членов Совета Театра. «Главрепертком считает, что в таком виде пьесу выпускать нельзя. Вопрос о разрешении остается открытым». Такое решение Главреперткома привело в шоковое состояние главных действующих лиц этой театральной драмы. «Бледный, С. пришел за кулисы к актерам, куда уже просочился слух, что пьесу запрещают, — вспоминал М. И. Прудкин. — Если не разрешат эту постановку, я уйду из театра, — сказал С. — Я сам вижу отдельные недочеты пьесы идеологического порядка, которые можно преодолеть...»
19 сентября отменили генеральную репетицию спектакля: вопрос о разрешении спектакля все еще оставался открытым. Театр делает последние усилия, чтобы спасти спектакль: исключили сцену с истязанием еврея, переделали музыкальное оформление: звучание «Интернационала» не утихает, а усиливается.
Накануне генеральной репетиции Станиславский снова обращается к коллективу Театра: «Серьезные обстоятельства заставляют меня категорически воспретить артистам и служащим Театра, не занятым в спектакле «Дни Турбиных», 23 сентября находиться среди публики в зрительном зале, фойе и коридорах, как во время спектакля, так и во время антрактов».
В «Дневнике репетиций» записано: «Полная генеральная с публикой. Смотрят представители Союза ССР, пресса, представители Главреперткома, Константин Сергеевич, Высший Совет и Режиссерское управление.
На сегодняшнем спектакле решается, идет пьеса или нет.
Спектакль идет с последними вымарками и без сцены “еврея”».
После этой генеральной репетиции Луначарский заявил, что в таком виде спектакль может быть разрешен для показа зрителям.
Так из второй редакции пьесы возникла третья — «Дни Турбиных». Исчезли Василиса и Ванда, значительно сокращена роль трех бандитов-петлюровцев, вместо двух сцен в Гимназии осталась одна, в речи Турбина вставлено отречение от Белой Гвардии: «Народ не с нами. Он против нас», несколько меняется идеология образа Мышлаевского... Но эти изменения в пьесе ничуть не изменили характеры действующих лиц, их доброту, честность и другие черты русского национального характера.
«Вторая редакция пьесы, четырехактная «Белая гвардия», которая репетировалась во МХАТе с января до июня 1926 года, была сдана в архив. С тех пор «Дни Турбиных» ставились, печатались и переводились по третьей редакции», — писала Лесли Милн в предисловии к первой публикации второй редакции пьесы на русском языке (См. Михаил Булгаков. Белая гвардия. Пьеса в четырех действиях. Вторая редакция пьесы «Дни Турбиных». Подготовка текста, предисловие и примечания Лесли Милн. Мюнхен, 1983. С. 14).
И еще. «Настоящее издание имеет своей целью реабилитацию злосчастной четырехактной пьесы «Белая гвардия», второй из трех редакций пьесы «Дни Турбиных». Ведь Булгаков сам считал, что «вторая редакция наиболее близка к первой, третья наиболее отличается»... В конце концов, первую редакцию нельзя было сыграть, а третья редакция блестяще выдержала испытание временем», — писала в том же предисловии Л. Милн. Процитировав воспоминания артиста МХАТ В. И. Вершилова, пожалевшего, что в окончательный текст «Дней Турбиных» не вошли «изумительные страницы» первой редакции, Л. Милн делает совершенно справедливое заключение: «Кратчайший путь к восстановлению «изумительных страниц» первой редакции пьесы — это ставить ее по тексту второй редакции... Надо подчеркнуть, что, хотя вставки и вымарки в окончательном тексте были вынужденными, они суть изменения самого автора, а не посторонней руки. Все слова в окончательном тексте — булгаковские. Настоящее издание предлагает, однако же, текст, в котором автор считался только с художественными задачами и в котором он дал самое полное, свободное выражение того, что хотел он сказать о столкновении двух миров, старого и нового, на рубеже исторических эпох» (Там же. С. 16–18).
Это справедливая полемика с теми, кто писал, что М. А. Булгаков был «одним из авторов» «Дней Турбиных». И этим самым как бы «доказывали», что Булгаков несамостоятелен как автор.
Публикуется вторая редакция «Белой гвардии» по изданию: Михаил Булгаков. Белая гвардия. М.: Современник, 1990, сверенному с машинописной копией (по старой орфографии, естественно исправленной) 1925 г., хранящейся в ОР РГБ, Ф. 562. К. 11. Ед. хр. 4. Сверка показала, что в публикации Л. Милн есть некоторые пропуски целых фраз, допущены искажения слов, но это лишь чуть-чуть снижает значение этой замечательной публикации.
ebooksa