Том 7. Последние дни. Пьесы, киносценарии, либретто. «Мастер и Маргарита», главы романа, написанные и переписанные в 1934–1936 гг.

22
18
20
22
24
26
28
30

Бунша. Не бойтесь, Аврора Павловна, милиция у нас добрая.

Михельсон. Позвольте, товарищи, а дело о моей краже?

Милиция. Ваша кража временно отпадает, гражданин. Тут поважнее кражи.

Уводят Рейна, Аврору и Буншу.

Михельсон (один, после некоторого отупения). Часы, папиросница тут, пальто... Все тут... (Пауза.) Вот, товарищи, что у нас произошло в Банном переулке. А ведь расскажи я на службе или знакомым, ведь не поверят, нипочем не поверят!

Темно.

Конец

Мертвые души. Киносценарий[2]

Эп. 1.

На туманных очертаниях зимнего вечернего Санкт-Петербурга голос автора:

— Очень сомнительно, господа, чтобы избранный нами герой вам понравился. Дамам он не понравится, это можно сказать утвердительно, ибо дамы требуют, чтоб герой был решительное совершенство, а если у него какое-нибудь душевное или телесное пятнышко, тогда беда!

Увы! Все это автору известно. И все же он не может взять в герои добродетельного человека. Потому что пора дать отдых добродетельному человеку, потому что обратили в рабочую лошадь добродетельного человека, и нет автора, который бы не ездил на нем, понукая всем, чем попало; потому что изморили добродетельного человека до того, что на нем и тени нет добродетели, а остались только ребра да кожа вместо тела.

— Нет, пора, пора наконец припрячь подлеца! Итак, припряжем подлеца!..

Эп. 2.

На последних словах автора возникает горбатый пешеходный мостик через Мойку. На мостик, борясь с пургой и ветром, вбегает небольшой человек в тощей шинелишке. Подбежав к фонарю, человек остановился, посмотрел на часы и, запахнувшись поглубже в шинель, прислонился в ожидании к фонарному столбу.

— Коллежский советник, — рекомендует автор, — Павел Иванович Чичиков. Два раза наживался, два раза проживался. Был под уголовным судом, но ловко увернулся и сейчас в ожидании лучшего вынужден заниматься званием поверенного...

Вдруг Чичиков встрепенулся. На мостике показался дородный господин, укутанный в меховую шинель. Чичиков бросился ему навстречу. Господин испуганно остановился.

— Чичиков! — недовольно воскликнул он. — Опять вы!

— Господин секретарь... — униженно раскланиваясь, проговорил Чичиков и, ухватив господина за рукав, стал что-то шептать ему. Вырвав руку, секретарь отстранил Чичикова и двинулся было вперед.

— Ради бога! — вскрикнул Чичиков и, снова прильнув к нему, умоляюще стал о чем-то просить...