— Нет, — ответила Низа, — скучно мне в городе. У вас праздник, а мне что делать? Сидеть и слушать, как ты вздыхаешь? Нет. И я ухожу за город слушать соловьев.
— Одна? — шепнул Иуда.
— Конечно, одна.
— Позволь мне сопровождать тебя, — задохнувшись, сказал Иуда.
Сердце его прыгнуло, и мысли помутились.
Низа ничего не ответила и ускорила шаг.
— Что же ты молчишь, Низа? — спросил Иуда, равняя по ней свой шаг.
— А мне не будет скучно с тобой? — вдруг спросила Низа и обернулась к Иуде.
В сумерках глаза ее сверкнули, и мысли Иуды совсем смешались.
— Ну, хорошо, — вдруг смягчилась Низа, — иди. Но только отойди от меня и следуй сзади. Я не хочу, чтобы про меня сказали, что видели меня с любовником.
— Хорошо, хорошо, — зашептал Иуда, — но только скажи, куда мы идем.
Тогда Низа приблизилась к нему и прошептала:
— В масличное имение, в Гефсиманию за Кедрон... Иди к масличному жому, а оттуда к гроту. Отделись, отделись от меня и не теряй меня из виду.
И она заспешила вперед, а Иуда, делая вид, что идет один, что он сам по себе, пошел медленнее.
Теперь он не видел окружающего. Прохожие спешили домой, праздник уже входил в город, в воздухе слышалась взволнованная речь. По мостовой гнали осликов, подхлестывали их, кричали на них. Мимо мелькали окна, и в них зажигались огни.
Иуда не заметил, как пролетела мимо крепость Антония. Конный патруль с факелом, обливавший тревожным светом тротуары, проскакал мимо, не привлекши внимания Иуды.
Он летел вперед, и сердце его билось. Он напрягался в одном желании не потерять черной легкой фигурки, танцующей впереди. Когда он был у городской восточной стены, луна выплыла над Ершалаимом. Народу здесь было мало. Проскакал конный римлянин, проехали двое на ослах. Иуда был за городской стеной.
Дорогу над стеною заливала луна. Воздух после душного города был свеж, благоуханен.
Черная фигурка бежала впереди. Иуда видел, как она оставила дорогу под стеной и пошла прямо на Кедронский ручей. Иуда хотел прибавить шагу, но фигурка обернулась и угрожающе махнула рукою.
Тогда Иуда отстал.