Зомбосвят

Во-вторых, запрещалось подходить к князю и докучать ему вопросами.

— Спрашивать ничего не надо, — втолковывал гвардеец. — Князь и так все знает, ибо всеведущ.

В третьих, под страхом великой кары воспрещалось обращаться к правителю с просьбами.

— И самое главное, — закончил инструктаж гвардеец. — Если вдруг князь к вам подойдет, и сам что-то у вас спросит, отвечайте, что всем довольны, счастливы, пребываете в достатке и довольстве. Никаких жалоб!

Он обвел тружеников суровым взглядом, и те невольно втянули головы в плечи.

— Еще раз повторяю — никаких жалоб! — замогильным голосом произнес гвардеец. — Все ясно?

Ударники заверили, что да, все им ясно. Яснее и быть не может.

— Ну, хоть какое-то развлечение, — заметил Павел, когда гвардеец удалился, и они вновь вернулись к работе. — На князя поглядим. Мне даже любопытно, какой он. Про него столько всякого рассказывают. Даже если половина всего, это вранье, и тогда выходит неслабо.

— Да, неслабо, — рассеянно отозвался Костя.

После того, как им сообщили об ожидаемом визите верховного правителя, Костя стал каким-то странным, рассеяно-задумчивым. Казалось, он что-то замыслил, или, хуже того, на что-то решился. Павла это встревожило. Он опасался, что друг выкинет какую-то глупость, за которую впоследствии может пострадать. Он попытался выведать у Кости его планы, но тот упорно твердил, что делать ничего не собирается, так что пришлось оставить его в покое.

За работой время летело быстро, и как-то незаметно подошло к полудню. А князь, меж тем, так и не явился своим ничтожным подданным. Павел уже решил, что тот передумал, и ему не доведется сегодня полюбоваться на человека, являющегося вершиной социальной пирамиды в Цитадели. Его это скорее обрадовало, нежели огорчило, поскольку он был уверен, что Костя точно что-то задумал, и это что-то было связано с предстоящим визитом князя.

Но едва время перевалило за полдень, как из ворот Цитадели показалась большая группа людей. Вышла, развернулась, и направилась в поле.

— А вот, похоже, и князь, — заметил Костя, смахивая со лба пот тыльной стороной ладони.

— Ага, — согласился Павел, наблюдая за приближением делегации.

Самого князя он разглядеть не мог, да и разгляди, не узнал бы. Зато видел, что свита местного властелина целиком состоит из гвардейцев, и гвардейцы те при оружии. Затем он узнал Андрея — тот выделялся на фоне прочих своим ростом и статью. Но даже его телесные параметры меркли в сравнении с человеком, что шел рядом с ним. То был огромный широкоплечий мужик с толстенными руками, бычьей шеей и густой черной бородой. Одет он был не в камуфляж, как все прочие, а в черную кожаную куртку, а голову его прикрывала черная кожаная кепка. От этого человека веяло былинной мощью и целым букетом уголовных статей. Павел попытался вспомнить, кого ему напоминает этот субъект, и вскоре он сообразил. Дядя выглядел как типичный бандит из девяностых. Только не простой рядовой бык, а не менее чем лидер сплоченной и многочисленной преступной группировки.

Судя по всему, это и был князь Цент, властелин Цитадели и вождь возрождающегося человечества.

Уборщики картофеля побросали работу, сбились в кучу и стали поджидать начальство. Павел заметил, что многие старожилы явно напуганы, а прыщавого мужчинки вообще нигде нет. Похоже, тот спрятался от княжеских глаз в своем окопе.

Вот делегация приблизилась к труженикам и гвардейцы расступились. Павел и Костя получили возможность разглядеть князя во всей его красе. С близкого расстояния открылся ряд подробностей, таких, например, как свирепая рожа, враждебно взирающие на все вокруг глаза, огромные крепкие кулаки и диковинный топор, заткнутый за княжеский пояс. Об этом топоре Павел уже слышал прежде. Поговаривали, что это какое-то волшебное оружие из древних времен, способное убить любого мертвеца одним ударом. Верить в это, или нет, Павел не знал. Но раз уж князь таскал этот топор с собой, он явно представлял для него немалую ценность.

Цент остановился, огляделся, после чего, повернувшись к уборщикам картофеля, громким властным голосом спросил:

— Ну, хлопцы, богат ли урожай?