И Максим сдался. Он втянул Андрея в холл, уложил его на диван, успев, впрочем, подивиться гладко выкрашенным стенам и сверкающему, без единого пятнышка полу, пнул подрагивающее в судорогах тело и пробормотал:
- У… разъелся, тварь конченная... Тяжелый, как мешок с мусором… Зачем я тебя тащил? Вот зачем?
Освещая дорогу фонарем, Проводник побрел по коридорe c указателем «отделение номер один». Дверь в процедурный кабинет была не заперта, Максим ради порядка обшарил стеллажи с лекарствами. Многоразовые шприцы, склянки, какой-то жуткий медицинский прибор, похожий на кружку с трубками, запечатанная коробка с наклейкой «Инсулин-Б. Сделано в ГДР»…
Максим подпрыгнул, едва не опрокинув стеллаж. Схватил пару шприцов, упаковку с лекарством и рванул в холл. Андрей вытянулся, черты его лица заострились, но тяжелые, мучительные вздохи эхом прокатывались по вестибюлю. Максим, морщась от удушливой смеси запахов ацетона и мочи, задрал на животе диабетика рубашку. Вроде он туда колол… да, вот они, точки от инъекций. Но какая доза? И как подействует раствор многолетней давности? К сожалению, дар предвидения молчал. Выбор мог сделать только Максим. Сам. Да чего терять, в конце концов?
Проводник набрал в шприц половину флакона. Оттянул сухую, как древний папирус, кожу, дрожащей рукой наполовину вогнал иглу и нажал на поршень. Только когда Максим закончил процедуру, ему пришла в голову запоздалая мысль, что инструмент надо стерилизовать.
Андрей перестал дышать. С минуту он лежал недвижимо, потом грудь немного дрогнула, и диабетик открыл глаза.
- Где я? – задал он банальный, но такой обыденный вопрос.
- В больнице… В клинике Озерова.
- Сколько ты мне вколол? Сахар есть?
Максим достал два кусочка и показал полупустой флакон инсулина. Андрей широко раскрыл глаза:
- Двести единиц… Лошадиная доза… А теперь слушай меня внимательно и делай все, что я скажу. Буквально делай. В точности.
Максим записал инструкции, бросил диабетику бутылку с водой и пулей помчался в процедурную.
Глава 5
Через несколько часов измученный Максим присел передохнуть у изголовья импровизированной кровати. Андрей измерил сахар, поправил подушку и спросил еще нетвердым голосом:
- Который час?
Проводник с трудом взглянул на часы:
- Ого! Десять утра.
И вдруг в ужасе прошептал:
- Темно! Днем!
- Может, ставни?
ebooksa