— Я — журналист и писатель, регулярно посещаю полевые лагеря. Там еще не так смердит.
Смердит? Да, уж, приложила…
Почувствовав, что перебить ее упрямство можно только еще большим, Максим мгновенно переложил слова известной песенки на язык Аорна и тут же их пропел:
Увидев, что старшая майор изволила насупиться, добавил:
— Про вора и свинью — слова такие в песне[16], их не выбросишь. Так распорядишься? Клянусь, я быстро.
Хейша сдалась. Максиму принесли таз воды, мыло, полотенце, одежду и даже новые солдатские ботинки. Бритвы не нашлось, и ладно. С щетиной Макс выглядел солидней и брутальнее.
Вернулась Хейша.
— Начнем с прибытия на Аорн, — начала допрос. — Тебя вылечили от увечий, что не запрещено. Изменили внешность?
— Незначительно. Я и без того чертовски привлекателен.
— Вот не сказала бы… — хмыкнула майор. — Дальше. Ты вынужден был исполнять роль актера эротических картин и бабника в обычной жизни?
— Хочешь откровенно? — Максим прищурил глаз. Если вдруг она — ханжа, то тему не раскроешь.
— Меня удивить сложно.
— Тогда терпи и слушай. Наверно, каждый хоть раз смотрел порнофильм. Ну или жесткую эротику, как у Борюша, здесь грань тонка. Со стороны покажется: не жизнь, а праздник. На самом деле — тяжкий труд. Если видела какой-то фильм с его участием, то должна запомнить: там в каждой серии есть эротическая сцена. Специфика кино: шесть-восемь дублей за половину съемочного дня. Все должен делать сам. Мне приходилось соответствовать образу Борюша. Если ты имеешь в виду, испытывал ли я страдания, то нет. Порою даже близость с женщинами притупляла чувство одиночества. Но осадок оставался — Борюш был тем еще скотом. Поневоле теряешь самоуважение.
— Для иска в арбитраж Содружества такое не подходит, — заключила офицер. — Давай поговорим о том, как ты служил на авиабазе.
Она раскрыла свой блокнот и принялась записывать авиационные подробности — все эти «срыв потока», «угол атаки», «кабрирование», «глиссада», «тангаж», без которых невозможно объяснить, почему летчик, прошедший переподготовку на авиабазе Российской Федерации, уделал местных асов на их же технике.
Максим, уже рассказывавший об игре в Борюша и о службе в ВВС, старался излагать доступно. Перемежал технические подробности смешными авиационными байками.
— Во Всевышнего ты веришь? — спросил.
— Не особо, — ответила Хейша.
— Значит, не летала в турбулентности. После нее в кабинах не остается атеистов.
Хейша покачала головой и вернула разговор в накатанное русло.