Мужчине показалось, что кожа на его шее истончается и лопается, как после лучевого ожога. Всё пространство вокруг разом наполнилось тяжёлым запахом подгнивающей листвы, дышать становилось всё тяжелей.
– Я никогда не служил тебе… ты всегда… всегда брал силой то, что хотел…
Ян уже почти не слышал собственного голоса за шумом оглушительно колотящейся в ушах крови. Он до скрипа сжал зубы, стараясь не замечать боли в сведённых непрекращающейся судорогой мышцах и невероятным усилием принуждая себя не опускать глаз.
А потом воздух вокруг него перестал быть воздухом.
И земля под ногами тоже перестала быть опорой – с жадным чавканьем она стремительно осела и вдруг расступилась под его плотно сжатыми коленями, а вместо воздуха теперь была вода, и даже не вода, а какая-то липкая, клейкая как смола взвесь, перемешанная с раскисшим болотным илом, и Ян почти задохнулся в этой взвеси, всё глубже и глубже проваливаясь куда-то вниз, словно в бездонный омут, а холодный искусственный свет выглянувшей из-за облаков луны, яркий, будто от операционной лампы, становился всё более далёким и недосягаемым…
Это бесконечное падение было смертельно, невыносимо страшным, и спустя ещё и ещё одну такую бесконечность Ян, кажется, уже то ли скулил, то ли жалобно выл в исступлении, забыв, кто он такой и где находится его тело, мучительно цепляясь за крохи ускользающей жизни, – и вместе с тем он совсем не слышал собственного голоса и отчётливо понимал, что вокруг висит оглушительная тишина.
Уродливая маска с расплющенным носом и широкой клыкастой пастью вновь проступила перед мужчиной из темноты, и монстр поднёс к его лицу страшную лапу с чёрными изогнутыми когтями.
– Вспомни свою клятву, с-смертный, – резанул слух шипящий холодный голос.
От жутких когтей распространялся, обжигая Яну лицо, нестерпимый удушливый жар, как из печного жерла.
Мужчина захрипел, хватая воздух перекошенным ртом.
«У меня ничего не выйдет, – подумал он, – я просто не выдержу. Это не сработает, не сработает…»
– …я отказываюсь от данной клятвы, – едва слышно прошептал Ян.
– Вот как? – на руках у монстра ярко вспыхнули огненно-пурпурные кольца. – Хочешь, чтобы я вернул тебя тем, кому ты был однажды предназначен?
И в следующий момент всё тело Яна онемело, будто бы разом обратившись в камень, и густой, отвратительно жужжащий, словно разбуженный улей, рой омерзительных чешуйчатых существ обрушился на него с порванного на мелкие лоскуты неба.
Бесчисленные многокрылые твари с громким стрёкотом замелькали над неподвижно запрокинутой головой; они вились перед отказывающимися закрываться глазами, стаями залетали в безжизненно приоткрытый рот, ползли по коже и забирались в уши, и крошечные разряды маленьких шаровых молний мерцали возле их тонких блестящих жал.
Сотни этих жал длинными медицинскими иглами впились в не способное больше сопротивляться тело, и Ян, лишь на пару мгновений вновь обретя способность двигаться, скорчился на грязной ледяной земле посреди этого смертоносного роя, не имея возможности ни жить, ни умереть.
Только – принимать.
И ни единого шанса не было выбраться из этой чудовищной мясорубки, из водоворота, в который засасывала его страшная, непроницаемая тьма…
Ян попытался зажмуриться, но не перестал видеть ни искромсанного лунными лучами неба, ни безглазым червём извивающегося в нём разъярённого роя, похожего на чей-то разорванный в ужасном крике рот.
– Не прячь глаза, смертный…