Чёртов плод

22
18
20
22
24
26
28
30

Он был на грани обморока.

– Да и времена изменились, – продолжил черноволосый. – Давно уже изменились…

Он легонько дунул на светящуюся лампадку, и та под его взглядом погасла и беззвучно разлетелась в пыль, стеклянной крошкой осыпаясь на землю.

– Быстрая смерть – это милость, Янек, и эту милость ты не заслужил, – черноволосый не спеша вытянул из узорчатых кожаных ножен тяжёлый двуручный меч. Стальное лезвие ослепительно сверкнуло в лунном свете. – Поэтому сегодня ты будешь умирать очень, очень медленно…

Узкие прищуренные глаза, впившиеся в лицо Яна, ярко заалели около самых зрачков:

– Может быть, ты напоследок даже вспомнишь, как хорошо умел молить меня о пощаде совсем недавно…

– А вот этому уже не позволю случиться я, – раздался вдруг ясный, угрожающий голос за его спиной.

…размытый силуэт появившегося из-за деревьев огромного существа был похож на стоящую на задних лапах огненную лисицу; густое золотистое сияние, которое исходило от шерсти этой лисицы, мгновенно потекло в стороны и на секунду будто бы даже затмило собой свет выглядывающей из-за облаков полной луны.

– Ты не получиш-ш-шь его… – лис сделал шаг вперёд, с хрустом приминая тяжёлыми лапами чахлый низкорослый кустарник.

И в следующий момент мир вокруг Яна мигнул антрацитовочёрным, а потом воздух мгновенно наполнило неистовое, переливающееся радужное сияние.

Но даже на фоне этого сияния он, всё ещё отчаянно цепляясь за гаснущее сознание, ни на секунду не переставал различать ни каменные надгробия по сторонам, ни ставшую почему-то красной как кровь луну, и луна эта была ослепительно яркой, словно театральный прожектор…

* * *

…луна, висящая за распахнутым настежь окном пятнадцатого или ещё чёрт-его-там-знает-какого этажа, показалась Кейру вдруг ослепительно яркой, словно театральный прожектор. Было видно, как на этот прожектор то и дело наплывают торопливо бегущие по чёрному бездонному небу густые фиолетово-синие облака. Время от времени с облаков начинал неуверенно моросить мелкий дождик, и тогда колкие водяные капли крошечными мошками залетали в комнату, оседая у Кейра на лице.

Парень осторожно тронул пальцем маленький, явно декоративный ножичек, висящий на тоненькой цепочке над письменным столом. Даже без футляра, надо же, а заточен ведь, между прочим, очень даже себе на совесть… Тео такой наверняка бы заценил – Кейр давно подметил, что в человеческом облике тот обычно, обнаружив рядом с собой что-нибудь острое, редко когда мог удержаться от того, чтобы не покрутить это острое у себя в руках. Это если он бывал в приемлемом настроении, конечно, то тогда просто, хм… покрутить, а если нет, так потом ещё и как-нибудь креативненько применить его по прямому назначению…

«А вообще, ну бы его к чёрту хотя бы сегодня, этого Тео», – с неожиданным раздражением подумал парень.

Вот как будто бы думать ему сейчас, дома у светлячка, больше не о чем, ну в самом-то деле…

«Звёздное радио. Максимум звёзд – максимум рока!» – жизнерадостно отрапортовал приглушённый голос из стоящих по углам комнаты колонок, и бодрую музыкальную отбивку тут же сменили знакомые, мощные и жёсткие гитарные риффы:

Ко-оршуны-коршуны! Клюйте! Клюйте!Сме-ело на вражьих кос-тях тан-цуй-те!Смело на вражьих костях тан-цуйте…

Кейр оперся руками о подоконник. Ночные огни далеко внизу текли куда-то, сливаясь в одну разноцветную светящуюся реку.

Классно у неё тут. Как на обзорной площадке…

Вон вдалеке торчит какая-то четырёхугольная красная башенка с круглыми часами, а позади башенки виднеется купол, кажется, собора – подсвеченный зеленовато-голубым, узорчатый, как крышка на антикварной кастрюле. А совсем близко, прямо за стоящей напротив серебристой многоэтажкой, тянется вверх та самая ярко освещённая телебашня, к которой Кейр прыгал всего лишь несколько часов назад. И тут же, внизу, то и дело пролетают по рельсам раскрашенные в весёлый жёлтенький цвет поезда – проносятся с отдалённым грохотом, почти совсем таким же, к какому он привык в своей бруклинской халупе…

 Па-адать от слабости – бейте! бейте! Не-ет её, жалости, кровь про-лей-те!!Нет её – жалости! Кровь – пролейте…

За спиной оглушительно грохнула комнатная дверь, и сквозной прохладный ветер тут же парусом надул оконные шторы и огладил Кейру лицо трепещущим бархатным опахалом. С улицы тянуло упоительной свежестью – похоже, городской смог был уже просто не в состоянии дотянуться на такую высоту.