– Ты уже большая девочка. Я решил, что ты можешь сама определить, когда тебе хватит.
– Спасибо за веру в меня.
– Ты многого достигла. И я не думаю, что одна попойка в твоем родном городе сильно повредит тебе. Кроме того, твои фотографии в Интернете очень хороши.
– Фотографии? – почти взвизгиваю я. – Черт. Я даже не подумала…
– Не беспокойся. Все заголовки говорят только о том, что ты устроила импровизированный концерт в своем родном городе. Ничего скандального.
У меня голова пошла кругом.
– И с каких это пор ты читаешь обо мне в Интернете?
Если я рассчитывала, что он смутится, я глубоко заблуждалась.
Он улыбается еще шире.
– Еще до того, как ты объявилась в моей мастерской в этом дерьмовом «Понтиаке».
– И как давно ты следишь за мной? – спрашиваю я, потому что любопытство одерживает надо мной верх.
– Пожалуй, я лучше сошлюсь на Пятую поправку к Конституции[4]. – Он прислоняется спиной к своему большому черному грузовичку. – Я удивился, увидев тот «кэдди» на стоянке у Пигли-Вигли[5] сегодня утром.
И мое замешательство, должно быть, очевидно, потому что Логан добавляет:
– Ты не помнишь «кэдди»? Тебя чуть не вырвало прямо в нем. Карас едва успел открыть дверцу. А если бы не успел, счет за аренду был бы намного больше. Хотя это, вероятно, его не сильно беспокоит.
Ситуация начинает проясняться, и я испытываю сладостное облегчение.
– Ты хочешь сказать, что Крейтон сейчас в Пигли-Вигли?
Картина, представившаяся мне, выглядит очень комично. Крейтон, в костюме-тройке, катит тележку и кладет в нее… что? Яйца и бекон?
Тогда что означала его записка? Было ли это попыткой отплатить мне моей же монетой?