Логан ухмыляется и засовывает большой палец в карман своих джинсов.
– Успокойся, богатенький чувак. Я не лишал ее невинности.
Почему ему хочется сейчас подразнить меня, я не знаю, и мне на это наплевать. Но я также не хочу вызывать своего адвоката из Египта, чтобы он вытащил меня под залог, даже если мне предъявят обвинение в убийстве при смягчающих обстоятельствах. Так что я решаю честно предупредить его.
– Ты понимаешь, что я могу сделать так, что ты навсегда исчезнешь? – говорю я, огибая машину, берясь за ручку дверцы со стороны водителя и замирая в ожидании его ответа.
Логан облокачивается о черный грузовичок, припаркованный рядом с «Кадиллаком», и я готов прозакладывать свою машину, что этот грузовичок принадлежит ему.
– Здесь у нас принято, что мужчина сам совершает убийство и сам хоронит тело. Я знаю отличные угольные шахты, где тебя никогда не найдут, – лениво тянет он.
Я выпрямляюсь и окидываю его оценивающим взглядом.
– Я понял, что ты самоуверенный сукин сын, но в чем здесь твой интерес?
Он, не колеблясь, смотрит мне прямо в глаза.
– Мне не понравилось, как выглядела Холли по приезде в город, и ты – самая вероятная причина тому.
Я представил ее, усталую и совершенно подавленную, какой она была до того, как прошлым вечером случилось все это дерьмо в музее. И мне хочется поскорее отвезти ее в дом ее бабушки, чтобы как следует позаботиться о ней. Прошлой ночью мы оба были не на высоте, но я здесь для того, чтобы все исправить.
Я говорю спокойным тоном, хотя меня снова охватывает ярость.
– Не вижу, какое тебе до всего этого дело.
Логан расправляет плечи и сжимает кулаки.
– Мне есть до этого дело.
Я бросаю взгляд на Холли, отключившуюся на пассажирском сиденье, а потом снова смотрю на Логана.
– Сейчас у меня нет времени, но если утром ты все еще будешь настроен воинственно, ты знаешь, где меня найти.
Он делает шаг ко мне, и на этот раз мои пальцы сжимаются в кулаки.
– Некоторым из нас нужно работать с утра. Например, мне придется чинить эту дерьмовую машину твоей жены, которая сломалась в ту секунду, когда она въехала в город.
Я тихо бормочу ругательство.