– Холли, какого черта?
– Насколько ты разозлишься, если я попрошу тайм-аут?
Его глаза расширяются.
– Тайм-аут? – Он произносит это слово медленно и недоверчиво. – Что все это значит?
Я начинаю жевать губу.
– Мне нужно кое-что немедленно записать, пока я не забыла.
Я не знаю, чего ожидать, но явно не этой ослепительной улыбки, громового смеха и покачивания головой.
– Вот что случается, когда влюбляешься в творческую личность.
Он перегибается через спинку кровати, берет блокнот, который подарил мне, и протягивает мне его.
Я все еще прокручиваю в голове его слова «влюбляешься в творческую личность», а он открывает блокнот, внутри которого лежит ручка. Я сажусь и беру блокнот и ручку. Пристраивая блокнот на коленях, я какое-то время не решаюсь начать писать. Это кажется почти преступлением – писать в таком прекрасном блокноте.
Крей замечает мое колебание и правильно угадывает его причину.
– Любимая, она сделает для тебя еще полдюжины блокнотов. Так что не беспокойся из-за этого. Просто записывай свои стихи.
Чувство любви снова охватывает меня, и я начинаю поспешно писать в блокноте. Слово за словом, строчку за строчкой. Песня обретает очертания быстрее, чем когда-либо прежде. Я забываю о том, что совершенно обнажена, но я не забываю, что Крей наблюдает за мной. И его присутствие дает мне творческую энергию и подхлестывает меня.
Не знаю, сколько прошло времени, когда я поднимаю голову, – пять, пятнадцать или пятьдесят минут, но подозреваю, что не больше пятнадцати. Если не ошибаюсь, я никогда не сочиняла песню так быстро. И это чертовски хорошая песня.
И то, что я вижу, подняв голову, приводит меня в шок. Крей сидит на краешке кровати, медленно массируя свой член и не сводя с меня напряженного взгляда.
– Что… что ты делаешь?
Я запинаюсь не потому, что склонна к заиканию, а потому что я шокирована тем, как он мастурбирует при виде того, как я сижу голая и записываю свою песню.
– Это было одно из самых эротичных зрелищ, какие мне приходилось видеть, – говорит он.
– Ты это серьезно?