После пар — тренировка, где мама объявляет о том, что теперь у нас есть спонсор. Команда радуется, все друг друга поздравляют, а лишь думаю о том, как хочу вновь остаться наедине с Лу.
Господи, я на ней помешался.
Хочется взвалить ее на плечо и свалить отсюда.
Поскорее бы оказаться дома. Поскорее бы оказаться в ней.
Никогда не думал, что буду так сильно зависим от секса. И уж тем более никогда не думал, что буду так зависеть от этой болтливой мисс всезнайки. Но все изменилось, когда она стала моей мисс всезнайкой. Смотрю на нее, и в груди тепло разливается от мысли, что эта ее потрясающая улыбка адресована мне, потому что она смотрит на меня своими карамельными глазами, гипнотизируя и заставляя чувствовать, что все взаимно.
Святой Иисус, как она красива.
Во время тренировки я держу субординацию. Помню, что бывший Дятел постоянно нарушал ее личное пространство, так что мой предел — это чмокнуть ее, когда она приземляется в мои объятия после неудачных стантов. Все остальное, чем мы занимаемся за закрытой дверью нашей спальни, — только наше дело. Лапать ее у всех на глазах — это отвратительно.
После тренировки команда решает собраться в баре. Но мне звонит Аманда, поэтому я вынужден ненадолго отъехать. Наше прощание с Лу затягивается на полчаса, потому что мы целуемся в моем «Ровере». И если бы не стук Элис в окно, заставивший меня отстраниться, то я бы целовал Лу гораздо дольше.
Вечно.
Не помню, чтобы был так одержим Амандой или кем-либо до нее.
Мне постоянно нужно присутствие этого милого Хоббита рядом. Хочется вдыхать запах лаванды, которым насквозь пропитана Лу, целовать ее сладкие пухлые губы, доводить до оргазма, ловя ртом ее греховные стоны.
Я по уши влюблен в нее.
Сам не понимаю, как за пару недель мы перешли от стадии «исчезни из моей жизни» до «будь со мной вечно», но мне чертовски это нравится. Мне с ней так легко. И я уже даже не представляю, каково это, — быть без нее.
Да, ее рот затыкается лишь только во время наших поцелуев. Она говорит много, но говорит лишь то, что думает. Но мне хочется верить, что Лу никогда не станет мне врать.
Я уже обжегся с Амандой. Не хочу больше лжи. Мне хватило.
До Аманды было сложно привязываться к людям, а после — стало только хуже.
Мы с мамой часто переезжали, поэтому жизнь научила меня не привязываться ни к чему. Ни к людям, ни к вещам, ни к местам.
Когда я был помладше, то пытался завести друзей, обустроить свою комнату, найти в городе любимое место. Но затем понял, что это лишь все усложняет. Потому что я всегда все бросаю. Наверное, именно по этой причине я и сказал тогда Лу, что нельзя ничего бросать. Нужно следовать за мечтой.
Когда мы переехали в Солт-Лейк-Сити, мама была влюблена в Джейка. Или Джека. А, может, Джо. Их было так много, что я всех уже и не вспомню. Он оказался мормоном, который хотел заманить нас в свою секту, но мама вовремя выбралась из этого кошмара.
То, что мы никуда не уехали после их расставания, — чудо. Чудо, имя которому — Мэри-Джейн.