А когда его нет рядом, то… Остин все-равно будто здесь, со мной, в моем бешено-колотящемся сердце, исполняющем бути-дэнс при любом воспоминании о нем. А думаю я о нем много. Так много, что рискую заработать тахикардию в восемнадцать.
— Мышонок, ты меня слушаешь? — прерывает мои размышления голос Остина.
Поворачиваюсь к нему и смотрю в его красивые глаза цвета ледяного айсберга. Они такие красивые, что, я уверена, будь я титаником, я бы с удовольствием напоролась на этот айсберг, лишь бы хоть на мгновение стать с ним единым целым.
— Прости, — опускаю глаза вниз, по-прежнему нелепо улыбаясь.
— История нашего университета тебя не вдохновляет, я понял, — усмехается Остин. — Тогда давай обсудим грядущий бал. Кем ты хочешь, чтобы мы были?
— Мне все-равно. Есть предложения?
На самом деле все-равно. Красное у меня будет платье, или оно будет синим. Да хоть серобуромалиновым. Плевать на волосы: пучок или локоны, мне все-равно, хоть дреды. Главное, чтобы рядом был Остин. В смокинге, в костюме медведя или голый. Наплевать.
— Та-а-а-к, я хочу знать, о чем ты подумала. Твой румянец на щеках говорит о том, что ты представила нас в очень интересных костюмах, правда?
Остин улыбается, как идиот, и я толкаю кулаком его в плечо. Но сама при этом улыбаюсь и выдаю:
— Засранец.
Засранец запрокидывает голову и громко смеется, а затем спрашивает:
— Как тебе Джессика?
— Джессика?
— «Кто подставил кролика Роджера». Ты чем-то на нее похожа.
— А вот ты не очень похож на кролика.
— Подожди, вот познакомимся поближе, вернешь свои слова назад. — Поигрывает бровями Остин.
— Бэтмэн и Женщина-кошка?
Закатываю глаза.