— Он третий по богатству человек в Индии, — сказал Джон. — Ему противно смотреть на все это. Он сказал, что никогда больше не получит удовольствия от американских фильмов. Он сказал, что купит одну из кинокомпаний в Индии и сделает съемочные площадки такими же натуральными, как Тадж-Махал. И еще он думает, что ваши актрисы тоже фальшивые — один лишь фасад — и потому вы не хотите нам их показывать.
Начальная фраза этой речи отозвалась нежным звоном в голове Пэта. Если и было на свете что-то по-настоящему им любимое, так это деньги — солидный куш, разумеется, а не жалкие периодические подачки в две с половиной сотни, за которые боссы покупали его свободу.
— Вот что мы сделаем, — сказал он, вдруг исполнившись решимости. — Мы попробуем пробраться в четвертый павильон и взглянуть на Бониту Грэнвилл.
Четвертый павильон был заперт на все замки и засовы — этот режиссер терпеть не мог посетителей, и к тому же сейчас там велись комбинированные съемки. В широком смысле под этим подразумевались всевозможные постановочные находки, которые каждая студия старалась держать в секрете от конкурентов. В более узком смысле «комбинированная съемка» означает, что ранее отснятый движущийся фон проецируется на прозрачный экран, по другую сторону которого актеры разыгрывают сцену, снимаемую кинокамерой. При этом проектор с одной стороны экрана и камера с другой стороны синхронизируются таким образом, чтобы в результате получалось, к примеру, изображение актера, стоящего на голове среди безразличной к нему толпы на 42-й улице, — реального актера среди реальной толпы, — и неискушенный зритель мог лишь догадываться, что его вводят в заблуждение, не понимая, каким образом.
Пэт попытался объяснить эти тонкости Джону, однако тот был слишком занят, пытаясь разглядеть Бониту Грэнвилл из-за большой кучи свернутых канатов и пожарных ведер, служивших им укрытием. В павильон они проникли не через главный вход, а через знакомую Пэту боковую дверцу для техперсонала.
Утомленный долгими блужданиями по киностудии, Пэт извлек из кармана фляжку и предложил ее сэру Сингриму, который сделал отрицательный жест. Предлагать выпивку Джону он не стал.
— Не то будешь плохо расти, — пояснил он серьезно и хорошенько приложился к горлышку.
— А я и не прошу, — сказал Джон с достоинством.
Внезапно он весь напрягся, всего в каких-то двадцати футах заметив предмет своего поклонения, превосходящий величием самого Шиву, — без сомнения, то были ее спина, ее профиль, ее голос! А потом она удалилась.
Глядя на его лицо в этот момент, Пэт даже растрогался.
— Мы можем подобраться поближе, — предложил он. — Пройдем через танцзал, там сегодня не должно быть съемок — мебель накрыта чехлами.
И они пошли на цыпочках, Пэт впереди, за ним сэр Сингрим, а замыкающим Джон. Так они и продвигались с максимальной осторожностью, когда Пэт услышал неподалеку команду: «Свет!» — и замер как вкопанный. Затем в глаза им ударил ослепительно-белый свет, чей-то голос прокричал: «Тишина! Мотор!» — и Пэт стремглав помчался сквозь белое безмолвие, сопровождаемый двумя спутниками.
Безмолвие не продлилось долго.
— Стоп! — завопил голос. — Что там творится, черт побери?!
С режиссерского места происходящее в тот миг на экране выглядело как фантасмагория. Три гигантские фигуры (включая две с тюрбанами на голове), нелепо подпрыгивая в слепящем луче проектора, промчались через пейзаж новоанглийского портового городка. Таким образом, принц Джон Индор не только имел счастье лицезреть Бониту Грэнвилл — он оказался с ней в одном кинокадре. И огромная тень его ноги чудесным образом прошла сквозь белокурую головку актрисы.
III
Довольно долго они просидели под замком, пока охрана пыталась связаться с Джеком Бернерсом, к тому времени уже покинувшим студию. Так что у них было достаточно времени для беседы. Последняя по большей части представляла собой пространный и весьма экспрессивный монолог сэра Сингрима, который Джон переводил Пэту, смягчая если не выражения, то хотя бы интонации.
— Мой дядя говорит, что его брат хотел что-нибудь для вас сделать. Его брат думал, что вы прославленный литератор, и собирался пригласить вас в свое княжество для написания его биографии.
— Да я никогда и не корчил из себя…
— Теперь мой дядя убедился, что вы просто жалкий пачкун, к тому же допустивший, чтобы в вашей стране его оскорбили своим прикосновением какие-то псы-полисмены.
ebooksa