В аэропорту Сингапура друзей в этот раз не встречал ни Ван Кун, ни даже кто-либо из его помощников. Пройдя паспортный контроль, Джек и Шерон миновали зеленую зону таможни. Но Билла, шедшего вслед за ними и на ходу что-то писавшего на смартфоне, невысокий вежливый чиновник попросил остановиться. Почему-то, даже не заинтересовавшись чемоданом Билла на колесиках, он сразу попросил открыть его рюкзак. Увидев шкатулку, внимательно повертел в руках. Билл с досадой шепнул:
— Наверно, подпадает под ввоз культурных ценностей. Отберут. Что я скажу Син?
Таможенник еще раз вежливо извинился, набрал чей-то номер по телефону, что-то коротко сказал. Вскоре рядом появились еще трое его коллег, один из них держал крупную овчарку в наморднике. Собака вела себя крайне тревожно, то и дело вставала на задние лапы и слегка подвывала.
— Прошу прощения, таможенные формальности. Займет всего несколько минут.
Один из пришедших таможенников острым инструментом надавил на край шкатулки. Она раскололась словно орех, и из ее стенок посыпался бело-серый порошок. Собака словно впала в бешенство от лая — ее еле удерживали на поводке. Девушка-таможенница аккуратно собрала порошок с пола на металлическое блюдо, накрыла его плотной полиэтиленовой пленкой и куда-то направилась.
Напряженная пауза длилась минут пятнадцать. Девушка вернулась с парой дюжих охранников в черной форме. С каменным выражением лица, не говоря ни слова, они подошли к Биллу, взяли его за руки и щелкнули наручниками.
Один из таможенников повернулся к Джеку и Шерон:
— Молодые люди, вы можете быть свободны, идите, пожалуйста, к выходу.
Затем он повернулся к Биллу:
— Вы обвиняетесь в попытке провоза в Сингапур трехсот граммов очищенного героина. С результатом анализа лаборатории в аэропорту можете ознакомиться. Вы имеете право на адвоката.
Немного помолчав, он добавил:
— Напоминаю вам, что по законам Сингапура за попытку провоза в страну наркотиков установлена высшая мера наказания — смертная казнь. Впрочем, вашу вину должен еще установить суд. Как правило, исключений не делается даже для граждан США. Сейчас вас препроводят в федеральную тюрьму города Сингапур. Очень сожалею.
Глава 9
Клуб друзей по интересам
— Никогда такого не видел. Вавилонское столпотворение. С утра не было ни минуты присесть. И что эти высокие господа у нас здесь забыли? Говорят, на вечернем поезде из столицы пожалует сам принц Бернард? — Пожилой, но все еще высокий и статный портье в слегка поношенном сером костюме-тройке, облокотившись на одну из стоек приема гостей отеля, обернулся к джентльмену, что-то писавшему на листке бумаги и помечавшему написанное галочками. Но тот, казалось, был невероятно занят, озабочен и поэтому лишь коротко кивнул в ответ.
Отель «Бильдерберг» в Остербеке — уютном, зеленом пригороде Арнема, крупного, по меркам Голландии, города у самой границы с Германией, — казался весьма солидным и представительным, хотя и без особенной роскоши. Его длинный фасад украшали флаги всех европейских стран, а внутри было несколько просторных залов для деловых конференций. Обычно в этом отеле останавливались туристы, которых привлекало обаяние самого старинного, исторического уголка Голландии. В Арнеме находилось второе по значению в мире собрание полотен гениального Ван Гога и еще несколько интересных музеев. Кроме того, город лежал на пути из Гамбурга в Брюссель, поэтому в респектабельном и безупречно спокойном отеле «Бильдерберг» с удовольствием ночевали немецкие и бельгийские бизнесмены, путешествовавшие по делам. Как это часто бывает, выбор места первой в истории встречи мировой элиты пал на этот отель почти случайно. Годом ранее такой форум, скорее всего, прошел бы в Гааге — месте бесчисленных послевоенных европейских конференций — или где-нибудь рядом с ней. Однако в Голландии прошлой весной случилось самое страшное за последние сто лет наводнение, и из-за невиданного цунами в Северном море многометровая стена воды прорвала все шлюзы. Две трети страны оказались мгновенно затоплены с тысячами жертв, что на время сделало прибрежную полосу Нидерландов слишком опасным местом в глазах европейской общественности. Арнем из всех городов Голландии находился максимально далеко от моря; кроме того, в отеле в такой тихой глубинке можно было надежнее отгородиться от нежелательных глаз многочисленных журналистов: конференция должна была пройти в обстановке почти полной секретности.
— А вы сами откуда, из какой страны?
Общительный портье не оставлял попыток разговорить человека в немного помятом костюме, все еще что-то писавшего. Тому тоже было не меньше шестидесяти, он то и дело глухо покашливал, а его воспаленные глаза говорили о бессонной ночи или крайней усталости. На вопрос о национальности он хотел что-то ответить, но лишь махнул рукой. И в самом деле, ответить на этот вопрос было непросто. Иосиф Ретингер, координатор конференции, был польским евреем, долго жил в Англии и Штатах, был известной личностью в узких политических кругах. Во время Второй мировой за свою бурную антифашистскую деятельность он пережил несколько серьезных покушений агентов рейха, а после войны все свои силы посвятил идее объединения стран Западной Европы. Президент США Эйзенхауэр, принц Голландии Бернард и генерал де Голль считали этого немного нервного, но невероятно деятельного человека своим личным другом, хотя прессе о нем было известно мало. Завтрашняя конференция в отеле «Бильдерберг», хотя и была организована людьми куда более влиятельными и высокопоставленными, чем он, изначально являлась именно его давней идеей, мечтой, плодом трудов всей жизни.
К ужину, блюда которого были приготовлены специально приглашенным модным парижским шеф-поваром, обладателем звёзд Мишлен, съехались уже все участники — примерно семьдесят человек. Две трети делегатов были немолодыми, консервативно одетыми людьми — известные действующие политики из разных стран Европы. Другую часть форума составляли более энергичные гости из-за океана — в основном не старше сорока лет, представлявшие крупный американский бизнес и, разумеется, ведущие банки. Бесспорным заводилой и лидером этой части публики был Дэвид Рокфеллер — младший и, возможно, самый известный из внуков великого Джона Рокфеллера. В свои сорок он все еще был похож на слегка повзрослевшего студента Лиги Плюща, часто смеявшегося, всегда готового кого-нибудь разыграть, а также первым после работы скинуть с плеч надоевший костюм и пойти куда-нибудь поразвлечься. Дэвид занимал пост одного из директоров гигантского банка Chase, а на самом деле был его полноправным владельцем. Это к нему в офис на 49-ю авеню в Нью-Йорке некоторое время назад приехал Ретингер с идеей проведения всемирной конференции. Рокфеллер-младший предложил провести ее именно в Голландии, на родине далеких предков его деда под патронажем принца Бернарда, знаменитого в то время своей открытостью и политической смелостью. Собственно, эти трое и считаются «отцами» Бильдербергского клуба. Однако если выбирать из них главного, то следует отметить, что и без Ретингера подобная идея могла прийти в то время в голову кому угодно — она буквально витала в воздухе; без принца Бернарда такой съезд с тем же успехом можно было провести в другой стране. Но вот без личного патронажа Рокфеллеров мероприятие такого масштаба было совершенно невозможным.
Следующие три дня обещали быть сложными и во многом должны были решить дальнейшую судьбу Европы. Слишком много важных, ключевых событий произошло за последнее время. Равновесие всей планеты казалось крайне шатким, власть сильных мира сего могла окончиться в любой момент — совсем как жизнь голландцев, внезапно погибших в недавнем наводнении. Надо было решить, как предотвратить надвигающийся шторм.