Дата атаки — 11 сентября (9/11) — была созвучна с телефоном экстренного вызова 911, известным каждому жителю страны с раннего детства. Эта дата была идеальна и по другим причинам: будний день, а также — утро выборов нового мэра Нью-Йорка. Многие горожане с восьми до полдесятого утра были не на работе, а на избирательных участках; все бригады телевизионных компаний также развернулись на Манхэттене с самого утра, освещая ход выборов. Перенаправить их камеры и внимание на горящие высотки ВТЦ заняло бы лишь мгновение.
Огромные усилия были приложены для того, чтобы минимизировать количество человеческих жертв. Продажа билетов на все четыре авиарейса проводилась лишь в течение нескольких часов, после чего была прервана по техническим причинам. В итоге места на всех четырех рейсах (которые обычно каждый день в среднем заполнялись на две трети от вместимости самолетов) на это утро были выкуплены лишь на четверть. На деле пассажиров в салонах было еще меньше, так как часть билетов забронировали на фиктивные имена людей, на рейсы, конечно, не явившихся.
Из похожих соображений было выбрано и время атак. Было бы логично провести их позднее, не около девяти, а в десять или даже в одиннадцать часов утра. Разница во времени с центром США составляла два часа, с Западным побережьем — три: далеко не все жители этих поясов вставали в шесть утра, многие могли элементарно проспать трансляцию, которую должны были запомнить на всю жизнь. Но каждая дополнительная минута стоила десятки, а может быть, и сотни жизней. Первый таран небоскреба должен был произойти в 8.45 утра. Рабочий день в компаниях башни начинался в девять. Большинство сотрудников должны были остановиться от изумления на подходах к работе, а те немногие ранние «жаворонки», что уже были в офисах, к моменту взрывов башен через час после атак самолетов имели более чем достаточно времени для спокойной, организованной эвакуации. Самолеты должны были врезаться в самые верхние этажи башен, чтобы как можно меньше людей оказались полностью или частично отрезанными местом столкновения от аварийных лестниц зданий. Во многом, хотя и далеко не во всем, эти расчеты оправдались. В разгар рабочего дня в высотках ВТЦ обычно находилось 50 тысяч человек, но в это утро из-за выборов, а также раннего времени первой атаки, в них было не более 15 тысяч человек.
Для обезвреживания сил противовоздушной обороны, истребители которых без каких-либо вариантов уничтожили бы любые подозрительные, сбившиеся с курса, не отвечающие на позывные гражданские авиалайнеры в течение максимум десяти минут, еще на подлете к центрам Нью-Йорка и Вашингтона, на утро 11 сентября были назначены национальные военно-воздушные учения NO КАП под кодовым названием «Бдительный гражданин», посвященные отработке действий ВВС в случае угона террористами авиалайнеров. Для того чтобы в ходе учений случайно не пострадали реальные гражданские самолеты, все вылеты перехватчиков могли осуществляться только по личному разрешению вице-президента Дика Чейни, контролировавшего ход учений. Фактически все это утро Дик Чейни был командующим американскими ВВС. Когда произошла первая атака, у диспетчеров заняло более двадцати минут, чтобы связаться с ним, далее они получили разрешение на вылет, но на медленной, дозвуковой скорости и без права поражения каких-либо самолетов ракетами. Предотвратить теракты истребители в таких условиях не могли даже теоретически.
Неожиданно самой сложной и в итоге невыполнимой частью плана (которая изначально казалась чисто технической) был подбор подходящих персоналий на роль «исполнителей» терактов: они все должны были быть арабского происхождения, радикальных исламских взглядов и при этом — с американскими визами. Как минимум четверо должны были также иметь лицензии профессиональных пилотов по стандартам ВАА. В картотеках ФБР таких людей нашлось несколько десятков, включая требуемых четырех «пилотов», но проблема была в том, что лишь несколько из них находились на территории США (остальные успели благополучно вернуться на родину, в страны Востока). Из этих нескольких пилотом, да и то крайне неопытным, был лишь некий Мохаммед Атта, до этого долго живший в Германии, владевший английским, но, правда, бывший по жизни редким раздолбаем, меньше всего похожим на типаж исламского фундаменталиста: каждый вечер шатался по барам, порой напиваясь виски до беспамятства, был завсегдатаем стриптиз-клубов, имел приводы в полицию. Но лучших кандидатов не было, и именно он со своим приятелем был назначен «главой шайки» террористов-угонщиков. Всего террористов по сценарию должно было быть девятнадцать, в среднем по пять на самолет: было бы невозможно заставить поверить даже самого наивного обывателя, что команда меньшей численности без огнестрельного оружия может успешно захватить и контролировать крупный американский авиалайнер с двумя пилотами и как минимум шестью стюардами или стюардессами, не говоря о пассажирах. Атту с приятелем за пару недель до 9/11 завербовали агенты ФБР, посулив им хорошие деньги за выполнение некого «задания», по которому они сначала должны были прилететь рано утром с Западного побережья в Бостон, получить пакет с инструкциями и тут же вылететь обратно тем самым рейсом AAI 1 в Лос-Анджелес. Атта с другом по привычке прилично надрались накануне в баре и чуть не проспали нужный рейс. Их сонные лица на досмотре при посадке — единственная видеозапись присутствия арабских «террористов» на всех четырех рейсах (не считая анекдотически «найденного» целехонького паспорта Атты на пепелище ВТЦ). Больше никого из девятнадцати указанных в отчетах расследования человек, скорее всего, не было даже в качестве «подсадных уток»; а девять из 19 «погибших» угонщиков уже в следующие две недели обнаружились живыми и невредимыми в странах Востока — от Марокко до Саудовской Аравии, что, впрочем, не повлияло на «официальную версию» событий, изложенную правительственной комиссией.
Единственной вещественной уликой, подтверждающей участие арабских террористов в событиях 11 сентября, стал «чемодан с вещами Мохаммеда Атты», который «по ошибке» не загрузили на борт рейса АА11 (что, по статистике аэропорта, на прямых рейсах происходит с одним чемоданом из тысячи). Внутри был голливудский набор вещей террориста: инструкция по работе со взрывчаткой, план аэропорта и трогательное письмо невесте, в котором он объясняет ей, что идет на верную смерть как истинный мученик ислама. Зачем он собирался провезти это письмо в багаже на борту самолета, который должен был сгореть дотла, вместо того чтобы отправить по почте или отдать ей запечатанным в руки (они виделись накануне), осталось абсолютно неясным.
Самым трудоемким этапом подготовки был выбор способа эффектного обрушения зданий ВТЦ, чтобы произвести неизгладимое впечатление на зрителей во всем мире. Небольшой пожар на их верхних этажах, который пожарные быстро бы ликвидировали, не мог произвести должного эффекта. Снос этих исполинских махин с мощнейшим внутренним «позвоночником» — тугоплавким центральным остовом из армированной стали и железобетона — был сложнейшей инженерной задачей. Здания были невероятно прочными: их проектировали так, чтобы они выдерживали инерцию самых мощных ураганов, множественные столкновения с самолетами, а также непрерывные интенсивные пожары на всех ста семи этажах одновременно продолжительностью до двух суток. Когда их вводили в эксплуатацию, то внизу, в фундаменте обеих башен ВТЦ, даже сформировали специальные полости для небольших ядерных зарядов гражданского назначения: в то время это был единственно возможный способ их сноса в случае необходимости. К счастью, с тех пор технологии шагнули вперед и прибегать к радиоактивному загрязнению Нью-Йорка 11 сентября не пришлось.
Эксперты компании Controlled Demolition, мирового лидера сноса зданий и промышленных объектов, нанятые для этого проекта под грифом Top Secret, предложили использовать сверхмощный армейский взрывчатый состав «Термит». Порошкообразная смесь оксидов алюминия и никеля с нитратом бария при детонации создавала мощнейшие взрывы с очень высокой температурой горения. В отличие от нестойкого, летучего и горящего с низкой температурой авиационного керосина, «Термит» буквально сжирал любую самую стойкую сталь за мгновения, образуя потоки, по внешнему виду, цвету и консистенции похожие на вулканическую лаву. Для того чтобы осуществить снос башен-близнецов, требовалось незаметно разложить упаковки данной смеси на каждом этаже: в центре — в лифтовых шахтах, а также у каждой боковой стальной балки. Каждая упаковка смеси снабжалась радиоуправляемым детонатором. В выходные, 8 и 9 сентября, все офисы ВТЦ были закрыты на 36 часов на ремонтно-технические работы. Мэрия Нью-Йорка согласовала отключение сигнализации и видеонаблюдения внутри зданий в ходе этих работ, чтобы избежать ошибочных вызовов тревоги. Чтобы обрушение всего исполинского небоскреба было мгновенным, с наименьшей площадью разброса обломков (то есть чтобы здания сложились как бы внутрь самих себя, избежав лишних жертв в окрестных кварталах), было особенно важно подорвать все заряды утром 11-го одновременно или хотя бы в пределах одной минуты.
К контролируемому сносу также подготовили и еще одно строение комплекса — «здание № 7», широкий 45-этажный небоскреб, казавшийся невысоким крепышом на фоне «близнецов». На первый, да и на любой взгляд разрушение этого здания казалось совсем нелогичным. В него не врезались самолеты, пожаром были охвачены лишь несколько его этажей, а крышу повредили отдельные обломки башен, но не более того. Это здание было снесено по личной просьбе владельца комплекса ВТЦ Ларри Сильверстайна, который наотрез отказывался оплачивать его последующий неизбежный снос из-за больших повреждений из собственного кармана. Военные совсем не возражали против этой идеи, но по другой причине: два этажа здания № 7 были полностью отданы под архив финансовой документации Пентагона. Несколькими месяцами ранее Рамсфелда официально уведомили о запланированной конгрессом «глубокой ревизии» финансовой деятельности ведомства. Конгрессмены хотели проверить подтверждение военных расходов США за последние несколько лет. Действительно, иногда одна хорошая идея позволяет решить сразу несколько разных проблем. Вопрос о том, по какой таинственной причине разрушилось седьмое здание, практически не был затронут в итоговом отчете комиссии, но зато вызвал множество вопросов у очевидцев трагедии.
Оба собеседника были явно на взводе, а один из них, кажется, даже слегка нетрезв.
— Я буду там завтра. Да, я буду в моем кабинете в Пентагоне в восемь утра, как всегда. Я отменил свою командировку в Сан-Франциско. В момент, когда будут гибнуть мои коллеги, я должен быть рядом. Никогда не был и не хочу войти в историю подлым трусом. Это — мое окончательное решение, Дик. Возможно, мы разговариваем сейчас в последний раз.
— Дон, не валяй дурака. К черту глупый детский героизм. Мы работаем вместе двадцать лет на благо этой страны. Это было бы слишком легким выходом для любого из нас, старина.
— Благо страны? А может, к черту такое благо? Может, к черту весь этот план? А что, если завтра все пойдет не так и погибнут не сотни, а тысячи, Дик, тысячи ни в чем не повинных людей? Куда врежется этот чертов самолет? Это ведь непредсказуемо. Давай отменим хотя бы эту часть.
— Уже невозможно. Третий самолет взлетает завтра по расписанию.
— Так пусть он взлетит и полетает над Вашингтоном, потом незаметно сядет где-нибудь рядом. Нам ведь нужна только картинка. Я могу все организовать сам, без самолета, с минимальным ущербом. Клянусь тебе. Отдам все нужные команды сразу после нашего разговора.
— Это огромный риск для всей операции. Все может пойти насмарку.
— Дик, позволь мне. На коленях тебя умоляю. Ради нашей дружбы, ради всего святого. Мы ведь никогда не подводили друг друга. Когда-то очень давно я был твоим боссом, потом ты стал моим, но мы ведь всегда и во всем с тобой были по одну сторону баррикад.
В трубке на том конце провода повисло долгое тяжелое молчание, прерываемое легким хрипом.
— Черт с тобой.
— Спасибо.
ebooksa