— Ксюша дома? — спросил я у хозяйки, пока она хлопотала на кухне.
— Да что за…
Лизавета дернулась и порывисто развернулась ко мне, вероятно, намереваясь потребовать объяснить мою осведомленность об их семье. Но ее прервало появление худенькой темноволосой девочки, которая вбежала на кухню и тут же обмерла, завидев меня.
— Мам, а можно я… ой… здравствуйте.
— Привет, Ксю, — тепло улыбнулся я дочери старшины. — Надо же, как ты выросла за эти полгода.
— Э-э-э…а вы… м-м-м… я… ну-у-у… наверное. Спасибо…
На гладкое личико школьницы, почти такое же кукольное и выразительное, как и у ее матери, наползла тень замешательства. Она не понимала, откуда этот здоровенный бугай, неожиданно нагрянувший к ним в дом, знает ее. А вот у Лизаветы, кажется, начали зарождаться некоторые подозрения на мой счет.
— Вы все-таки сделали это?! — зло прошипела женщина. — Я же запретила! Запретила тревожить его могилу! Да как вы могли…
Я всего лишь повернул голову в сторону вдовы, а она замолчала так резко, словно ей кляп в рот заколотили. Мрачные отражения другой стороны бытия, неспешно перекатывающиеся в глубине моих глаз, пугали и тревожили людей. Они не осознавали в полной мере, что именно видят, но ощущали, как
— У тебя ведь день рождения был в мае, да Ксю? — произнес я, игнорируя выпад хозяйки. — Десять лет, твой первый юбилей!
— Ага-а, — осторожно подтвердила девочка, смущенно заламывая тонкие пальцы.
— Я тебе сюрприз по этому случаю приготовил. Пусть немного запоздало, но все же. Возьмешь?
Ксюша явно оживилась, заслышав о подарке. Но окончательно свое стеснение и неуверенность так и не смогла побороть. Она вопросительно посмотрела на родительницу, желая получить от нее разрешение. Но пребывающая в легком ступоре Лизавета даже не заметила взгляда дочери.
— Мама не против, — заговорщицким шепотом сообщил я. — Она этот подарок давно уже одобрила.
— Ну ладно…
Школьница робко приблизилась, выглядя как пугливый, но любопытный олененок. И моя ментальная связь с ее мертвым отцом задрожала подобно басовой струне.
— Вот, держи! — объявил я, вытаскивая из расположенного у моих ног рюкзака коробку, завернутую в плотную цветастую бумагу.
— А открыть можно? — глянула на меня своими большими глазами девочка.
— Не можно, а нужно! — ободрительно кивнул я, и дочка покойного старшины тут же приступила к распаковке.
Она щепетильно и аккуратно отклеивала каждый квадратик прозрачного скотча, боясь порвать красивую глянцевую бумагу. Школьница в процессе, кажется, напрочь позабыла о странном незнакомце, принесшим сей презент. Когда же она развернула упаковку и увидела, лежащий внутри графический планшет, то обмерла и затаила дыхание.