— Потому что паника не решила еще ни одной моей проблемы — все тем же ровным тоном ответил я.
— Тихо! — прервал нашу беседу окрик старшего патрульного. — Прекратили разговоры!
— Так а что ты предлагаешь? — иронично заглянул я в тонированную линзу его противогаза. — Просто посидеть и помолчать? У вас других дел нет?
— Э-э-э… — растерялся боец, отчаянно ища поддержки у своих товарищей. Ситуация была явно нештатная, а потому он не знал, как себя вести. — Вы должны строго следовать моим указаниям! В противном случае, будет открыт огонь!
— Да это понятно, — насмешливо фыркнул я, — только ты ж не говоришь, что делать.
— Э-м-м… ну… для начала молчать и не двигаться!
— Как скажешь! А дальше что? Арестуешь меня до выяснения? Вызовешь группу задержания? Сообщишь «черным кокардам?»
— Кхм… ну, да, пожалуй… — озадаченно протянул патрульный.
— А может я просто покажу вам документы? Думаю, в этом случае большинство вопросов отпадет само собой.
Боец нерешительно оглянулся на своих напарников, а затем утвердительно кивнул. Тогда я медленно встал из-за стола, держа раскрытые ладони на виду, а потом двумя пальцами извлек из кармана джинсов бордово-черное удостоверение ГУБИ. Шурин и Варяг, следуя моему примеру, тоже достали корочки и раскрыли перед служащими.
— Ох, ё… так вы… блин…
Старший патрульный опустил «Всполох» и схватился за голову. Хоть в документах ни полусловом не говорилось о том, что мы из боевого подразделения, но он, похоже, оказался догадливым парнем. Солдат быстро смекнул,
— Вам не нужны проблемы, да и нам тоже, — осторожно намекнул я на возможную ответственность за нарушение инквизиторского инкогнито. — Поэтому, может, просто разойдемся и никому не станем рассказывать о том, что мы вообще встречались?
— Хм, ну да… Не возражаю.
— Ну тогда, поменьше дыма на дежурстве, парни. Берегите себя.
Торопливо распрощавшись, патрульные вместе с кинологом и все еще дрожащим псом свалили в закат. А я и пара ликвидаторов вернулись за столик, да продолжили прерванное обсуждение. И если Варяг, который Александр, произошедшее воспринял без особо волнения, то Шурин еще долго недоверчиво косился в мою сторону. Но когда я уже собирался в лоб у него спросить об этом, у меня зазвонил мобильник.
— Жарский, слушаю.
— Алё, Факел, это я, — раздался в трубке каркающий голос Гиштапа. — Есть две новости по твоему участию в «Нисхождении». Одна плохая, вторая тоже плохая. С какой начать?
— Давайте с «тоже плохой», Анатолий Петрович.
— Ну, тогда слушай, — хрипло проворчал полковник. — Твое участие в программе одобрили.